Поцелуй смерти. Лорел Гамильтон

и компания, всего пятнадцать. По закону она не могла дать согласия стать вампиром.

      – Мы ее не похищали!

      Барни хлопнул ладонью по столу.

      – По закону она несовершеннолетняя, так что это все равно похищение, добровольно пошла она или нет. Сейчас это похищение и покушение на убийство. Если мы найдем ее слишком поздно, это будет убийство, и я получу ордер суда на тебя и на Бенджамена. И на любого вампира, который ее хоть пальцем тронул.

      У него нижнее веко задергалось нервным тиком; он шумно сглотнул слюну пересохшим ртом.

      – Я не знаю, куда они ее отвезли.

      – Для вранья время вышло, Барни. Когда сюда войдет сержант Зебровски с ордером на ликвидацию, я совершенно законно буду иметь право выбить тебе мозги и разорвать сердце на лоскуты.

      – Если ты меня убьешь, я тебе не смогу сказать, где девушка, – ответил он, очень сам собой довольный.

      – То есть ты знаешь, где она?

      Тут он испугался, стал мять в руках «клинекс» так сильно, что пальцы покрылись пятнами. Хватало в нем сейчас крови, чтобы на коже пятна выделялись. Хорошо из кого-то хлебнул.

      Дверь открылась, и вампир Барни Уилкокс тихо пискнул от страха.

      Вошел Зебровски – курчавые волосы цвета соли с перцем падают на полурасстегнутый воротник, на свободно болтающемся галстуке размазано пятно от чего-то жирного на завтрак. Коричневые брюки и белая рубашка жеваные, будто он в них спал. Вполне могло быть, но даже если бы его жена Кэти одела его в свежее и глаженое, оно оказалось бы жеваным еще до того, как он пришел на работу. Поправив новые черепаховые очки, он протянул мне листок бумаги – очень официального вида. Я подняла руку, собираясь взять этот листок, и тут вампир заорал:

      – Я скажу! Я все скажу, только не убивайте меня, пожалуйста, не убивайте!

      Зебровски отвел руку назад:

      – Маршал Блейк, он сотрудничает со следствием?

      В карих глазах Зебровски прыгали чертики. Если он вздумает усмехаться, я ему носком туфли двину по голени. Но он оставался серьезен: речь шла о пропавшей девочке.

      Я повернулась к Барни:

      – Давай, Барни, сотрудничай. Стоит мне коснуться этого листка бумаги – и применю законные средства со смертельным исходом.

      И Барни как миленький выболтает, где это тайное логово. Зебровски поднялся и пошел к дверям.

      – Даю команду, – сказал он.

      Барни встал и хотел двинуться за ним, но ножные кандалы далеко его не пустили. Кандалы и наручники – такова стандартная практика для задержанных вампиров. Браслеты я с него сняла – чтобы завоевать его доверие, а еще потому, что не видела в нем опасности.

      – Куда он?

      – Сообщить адрес другим полицейским. И моли бога, чтобы мы успели до того, как ее обратят.

      Барни посмотрел на меня озадаченно:

      – А ты не едешь?

      – От нас дотуда сорок пять минут, Барни. За это время много плохого может случиться. Там есть полицейские поближе.

      – Но ведь тебе полагается там быть? В кино всегда это ты.

      – Мы не в кино сейчас, и я не единственный