Спой мне, иволга…. Николай Заболоцкий

перекрестка гладких ног

      Чижа на розовой подвязке.

      Смеется чиж – гляди, гляди!

      Но бабы дальше ускакали,

      И медным лесом впереди

      Гудит фокстрот на пьедестале.

      И, так играя, человек

      Родил в последнюю минуту

      Прекраснейшего из калек —

      Женоподобного Иуду.

      Не тронь его и не буди,

      Не пригодится он для дела —

      С цыплячьим знаком на груди

      Росток болезненного тела.

      А там, над бедною землей,

      Во славу винам и кларнетам

      Парит по воздуху герой,

      Стреляя в небо пистолетом.

1928

      Поприщин

      Когда замерзают дороги

      И ветер шатает кресты,

      Безумными пальцами Гоголь

      Выводит горбатые сны.

      И вот, костенея от стужи,

      От непобедимой тоски,

      Качается каменный ужас,

      А ветер стреляет в виски,

      А ветер крылатку срывает.

      Взрывает седые снега

      И вдруг, по суставам спадая,

      Ложится – покорный – к ногам.

      Откуда такое величье?

      И вот уж не демон, а тот —

      Бровями взлетает Поприщин,

      Лицо поднимает вперед.

      Крутись в департаментах, ветер,

      Разбрызгивай перья в поток,

      Раскрыв перламутровый веер,

      Испания встанет у ног.

      Лиловой червонной мантильей

      Взмахнет на родные поля,

      И шумная выйдет Севилья

      Встречать своего короля.

      А он – исхудалый и тонкий,

      В сиянье страдальческих глаз,

      Поднимется…

      …Снова потемки,

      Кровать, сторожа, матрас,

      Рубаха под мышками режет,

      Скулит, надрывается Меджи,

      И брезжит в окошке рассвет.

      Хлещи в департаментах, ветер,

      Взметай по проспекту снега,

      Вали под сугробы карету

      Сиятельного седока.

      По окнам, колоннам, подъездам,

      По аркам бетонных свай

      Срывай генеральские звезды,

      В сугробы мосты зарывай.

      Он вытянул руки, несется.

      Ревет в ледяную трубу,

      За ним снеговые уродцы,

      Свернувшись, по крышам бегут.

      Хватаются

      За колокольни,

      Врываются

      В колокола,

      Ложатся в кирпичные бойни

      И снова летят из угла

      Туда, где в последней отваге,

      Встречая слепой ураган, —

      Качается в белой рубахе

      И с мертвым лицом —

      Фердинанд.

1928

      Руки

      Пером спокойным вам не передать,

      Что чувствует сегодня сердце, роясь

      В глубинах тела моего.

      Стою один – опущенный по пояс

      В большое горе. Горе, как вода,

      Течет вокруг; как темная звезда —

      Стоит над головой. Просторное, большое,

      Оно отяготело навсегда, —

      Большая темная вода.

      Возьму крупицами разбросанное счастье,

      Переломлю два лучика звезды,

      У девушки