Пропавшие наши сердца. Селеста Инг

динамик – звук пробивается сквозь задернутые шторы и двойные стекла: «Отбой тревоги. В дальнейшем просим сообщать о любых подозрительных действиях».

      Студенты понемногу расходятся – ставят на стойку подносы и спешат в общежитие, ворча, что их задержали. Уже перевалило за половину девятого, и у всех вдруг обнаружились срочные дела. Чиж с папой собираются, а Пегги отдергивает шторы, за окнами уже стемнело. В глубине зала суетятся работницы столовой – снуют от столика к столику с тряпками и флаконами моющего средства, одна возит щеткой по кафелю, подметая крошки и овсяные хлопья.

      Давайте я шторы отдерну, Пегги, предлагает папа, и Пегги благодарно кивает.

      Оставляю на вас, мистер Гарднер, – и с этими словами она спешит на кухню. Чижу не сидится на месте: скорей бы папа закончил, скорей бы домой.

      Чиж с отцом выходят на улицу – прохладный воздух неподвижен. Ни полицейских машин, ни людей, квартал опустел. Чиж ищет глазами разрушения – воронки, сгоревшие здания, битое стекло. Нет, ничего похожего. А когда они переходят дорогу, Чиж видит на асфальте, посреди перекрестка, пятно алой краски. Размером с машину, невозможно такое не заметить. Сердце, как на растяжке в Бруклине. И его обрамляет надпись: ВЕРНИТЕ ПРОПАВШИЕ НАШИ СЕРДЦА!

      Чижа пробирает озноб.

      На перекрестке он замедляет шаг, вглядываясь в надпись. ПРОПАВШИЕ НАШИ СЕРДЦА. Краска липнет к подошвам кроссовок, в горле пересохло. Чиж косится на папу – узнал ли он? Но папа тянет его за руку, тащит прочь, не глядя под ноги. И в глаза Чижу он тоже не смотрит.

      Поздно уже, торопит он. Скорей домой.

      Мама была поэтесса.

      Знаменитая, сказала однажды Сэди, а Чиж пожал плечами: да ну!

      Шутишь? – ответила Сэди. Кто не знает Маргарет Мяо?

      Она призадумалась.

      То ее стихотворение точно все слышали.

      Сначала это была строчка как строчка.

      Вскоре после маминого ухода Чиж нашел в автобусе, в щели между стеной и креслом, листовку, тонкую, словно крыло мертвой бабочки. Одну из многих. Папа выхватил ее у Чижа, скомкал, швырнул под ноги.

      Не подбирай мусор, Ной.

      Но Чиж успел прочесть: ВСЕ ПРОПАВШИЕ НАШИ СЕРДЦА.

      Фразы этой он прежде не слыхал, но после маминого ухода она стала попадаться всюду, месяц за месяцем, год за годом. В подземном переходе, на ограде баскетбольной площадки, на фанерных щитах вокруг долгостроя. ПОМНИТЕ ПРОПАВШИЕ НАШИ СЕРДЦА. Широкой кистью поперек плакатов народной дружины: ГДЕ ПРОПАВШИЕ НАШИ СЕРДЦА? А в одно достопамятное утро слова эти появились на листовках – ночью кто-то их разбросал на тротуаре, у бетонных подножий фонарных столбов, подсунул под дворники машин на стоянке. Листки размером с ладонь, размноженные на ксероксе, и на каждом – одна-единственная строчка: ВСЕ ПРОПАВШИЕ НАШИ СЕРДЦА.

      Наутро надписи на стенах замазывали, плакаты срывали, листовки сметали, словно сухие листья. Чистота и порядок – уж не привиделось ли ему?

      Тогда он не знал, что это означает.

      Это лозунг против ПАКТа, коротко