Песнь камня. М. Таргис

глупой шуткой оправдать пустой каприз.

      – Я примерно так и рассуждал, – кивнул фон Кларен. – Кроме того… На самом деле, милая Янина, они далеко не так опасны, как в народных страшилках. Говорю как человек, выросший среди них.

      – Так они живут… в смысле, покоятся там, в крипте? А ночью встают?

      – Они могут лежать там столетьями, многих я за свою жизнь ни разу не видел. Выходят, когда хотят. Но только ночью, солнца они не выносят. А спят крепко, пушкой не разбудишь.

      – А почему бы вам тогда не пойти туда как-нибудь днем и не попротыкать их осиновым колом, или как это делается? – спросила Янина с искренним интересом.

      – Ш-ш! – граф настороженно огляделся и мягко подтолкнул ее к входу в часовню. – Вот так подкрасться к спящим и проткнуть колом? По-вашему, это было бы достойно австрийского дворянина?

      – Разве это не ваш христианский долг? – на всякий случай шепотом спросила Янина.

      – Любимую бабушку? – уточнил граф. – Которая меня на коленях держала? Дядюшку, который подарил мне моего первого пони и мое первое ружье? – он ухмыльнулся. – Пони, помнится, откусил конюху два пальца, но для меня это была хорошая школа…

      – Да, если так на это посмотреть… – согласилась Янина.

      – А кроме того, не очень-то к ним подкрадешься, – заметил фон Кларен. – Вы хоть представляете себе, насколько опасен спящий носферату?

      – Вы же сами сказали, пушкой не разбудишь.

      – Пушки их не интересуют, а вот приближение живого, дышащего существа они неосознанно засекут и в самом глубоком сне. И именно из-за глубины этого сна у них обострены защитные инстинкты. А сила у них огромная. И невыспавшийся и наверняка голодный носферату только потом будет разбираться, кого спросонья прихлопнул крышкой саркофага или разорвал напополам: приблудную кошку или любимого родственника. Снаружи на дверях церкви висит цепь – она нужна, чтобы люди знали, что входить туда нельзя. Для носферату она – что шнурок. Мощный засов замыкает эти двери изнутри церкви, они сами задвигают его, чтобы ни один человек по незнанию к ним не вошел.

      – Но они чувствуют только, когда подойдешь близко или?..

      – Вот это меня и тревожит, – признался фон Кларен. – Появление в замке такого количества свежей крови они не могли не почувствовать. И если мы не натыкаемся на каждом шагу на оголодавших вампиров, а долго прятаться они не сумели бы – тут же перессорились бы между собой и еще обрушили ползамка, – то логично предположить, что нечто не дает им проснуться. А на это способен только один из них…

      – Вы хотите сказать…

      – Что за нами наверняка с самого начала наблюдают, а вероятно, и читают мысли.

      – Такое возможно? – улыбнулась Янина.

      – Не знаю. Так говорят. И я подозреваю, что этот носферату способен на всё. А что у него на уме, и какие он преследует цели на наш счет – ведомо только ему.

      Янина непроизвольно провела пальцами по шее.

      – Полагаю, если бы кто-то уже неделю пил ночами мою кровь, я бы заметила, – решила она.

      – Сомневаюсь, – качнул головой граф. – Народу здесь