Алмаз для сестры. Лилита Край

толкнула дверь. Игнат долбил девушку прямо на барной стойке. Бедненький, до кровати не дотянул, – злорадствовала Нинэль, желая грохнуть не только ее, но и его. Ему вообще повезло, что любит больше, чем желает остаться без него.

      Тихонько обошла парочку. Игнат заметил ее, чертыхнулся. Но прерывать акт не стал. Нинэль села напротив, сложив руки на груди.

      – Вы не против, если я понаблюдаю? – обратилась к полуголой девице, уничтожая взглядом Игната.

      – Мне не жалко, – усмехнулась она.

      Нинэль посмотрела в злые глаза Игната, и с ехидным оскалом, прошептала:

      – Продолжай, только смотри на меня. Раньше, ты только представлял, а сейчас можешь видеть.

      Зарычал, и не самым нежным способом, откровенно трахал шмару. Злился, что следила за ним. Злился, что вмешивается в его жизнь, не понимая, что охреневший «слегка». Девица громко стонала, иногда кричала, хватаясь за его мощные плечи. Вот только секс сейчас, происходил между двумя, которые глаз друг с друга не сводили.

      Когда он закончил, выпроводил женщину, уселся напротив Нинэль, пронзая яростным взглядом.

      – Ну и? – усмехнулся, вот только вина за этот поступок, уже проскальзывала во всех его действиях.

      – Всегда думаешь обо мне, когда трахаешь их? – с горьким смешком обратилась к Игнату, закинув ногу на ногу.

      – Всегда, – прошипел недовольно. Как она вообще нашла его? И зачем?

      – А что мешает, трахать меня? – злостно фырчала, пронзая взглядом, наполненным болью.

      – Чего ты добиваешься? – выкрикнул он, не желая сейчас вообще говорить. Это было ужасно. После такого, она точно должна возненавидеть его. Именно этого и добивался, тогда от чего так паршиво внутри?

      Девушка задумалась. А собственно, и правда, чего? Ехала она с явной целью, убить шалаву. Посмотрела на нее, и поняла, что она не причем. Ей заплатили, она раздвинула рогатки. А то, что произошло дальше, было сплошной импровизацией. Больно ли было? Конечно, просто Игнат и боль, это единое целое. Нинэль привыкла. Другого она и не испытывала никогда. Лишь иногда, получая от него просветы нежности, что помогают не падать, а идти по ровной дорожке. А вот в гору, эти просветы забраться не помогут. Боль, она гораздо сильнее, и с огромной силой тянет ее вниз.

      – Ничего, – прошептала. Поднялась со стула и вышла из номера. Бесполезно бороться с тем, кто не желает быть счастливым. В голове просто молнии сверкали, и каждая била все сильнее и сильнее, пробивая сердце насквозь, не давая возможности затянуться ранам. Кажется, там больше нет места для любви. Нинэль заполняет его своими чувствами, но они выливаются в пробитые дыры, не желая задерживаться. Откуда столько сил, чтобы изо дня в день, собирать ладошками, остатки своих чувств с земли, и возвращать их в израненное сердце? Все женщины такие, сильные. Особенно, когда любят, не смотря ни на что, невзирая на боль. Умение жить надеждой и верой. Природа такая.

      Она ждала его у машины. Вышел практически следом. До дома добрались молча. Как только она вышла из автомобиля, Игнат сорвался с места, и снова уехал. Явился под утро, пьяный.

      – Нин! –