Провинциальный отпуск all inclusive. Инна Полежаева

пожал плечами. – Так ты знаешь, куда идти, или позвонишь?

      Я решила позвонить и предупредить, что сейчас приду, а то вдруг Олеся пойдет встречать, и разминемся. После коротких переговоров, во время которых Антон курил в стороне, было решено, что я дойду сама, а Олеся меня встретит у дома.

      – Сама пойду, – сказала я Антону, когда нажала отбой на телефоне.

      – Ты хоть знаешь, куда идти?

      – Вроде как, – я снова зевнула, – я же тут жила в далеком детстве. Мне в ту сторону.

      Я показала пальцем в сторону заросшей аллеи.

      – А тебе куда? Если скажешь, что туда же, я не поверю, ну настолько совпадений не бывает.

      – Нет, мне в другую сторону, но я тебя провожу.

      – Скажи-ка, ты что, так ухаживаешь за мной, – снова сказала я шутя и зевнула во весь рот.

      – Не обольщайся, – он зевнул и повел плечами, думаю, в футболке было, мягко говоря, прохладно. – Ты выглядишь как побитая собака и не в моем вкусе.

      – Ага, а кто в твоем вкусе? Блондиночки? – слегка разозлилась я.

      – Ну согласись, он выглядела круче тебя! – он рассмеялся.

      – Да пошел ты! – уже серьезно разозлилась я.

      – Ну, все, все, прости! – он выхватил мою сумку и слегка прибавил шаг.

      – Телефонами-то обменялись? – спросила я, разглядывая все вокруг. В детстве все казалось таким большим и недостижимым, а теперь домики будто вросли в землю, а двухэтажные и вовсе выглядели смешно.

      – Конечно!

      – Кто б сомневался, – пробубнила я. – Кстати, вы в каком году сюда переехали? Почему я тебя не знаю?

      Выяснилось, что Антон с родителями перебрался сюда из Буденовки, которая на сегодняшний день в принципе прекратила свое существование, сразу после моего переезда с родителями. Можно сказать, что мы земляки и учились в одной школе, просто до этого момента не были знакомы.

      – Так значит, ты остановишься у Олеси Ермоловой? Это та, что печет хлеб? – уточнил он.

      – Заметь, вкусный хлеб, – вставила я.

      – Тебе-то откуда знать? Ты ее с тринадцати лет не видела!

      – Я помню хлеб ее мамы, думаю, она ее научила, раз она продолжает мамино дело.

      – Ну в поезде ты говорила, что была звездой младших классов! – ухмыльнулся он.

      – Так и есть! О, это же наша школа! – я резко остановилась у приземистого трехэтажного здания. – Боже, она же… маленькая… и какая-то… неприметная…

      – Ну уж не Первая гимназия Москвы, обычная школа, – оскорбился Антон.

      – Да я просто… Ну я-то ее помню большой и необъятной!

      Мы пошли дальше.

      – Что ты там спрашивал? – уточнила я. – А, да, я была звездой, честно!

      – И тебя любили все мальчишки? – продолжал он ухмыляться.

      – Не все! Четверо! Но лично я с самого садика была влюблена в Богдана! Причем по самые уши.

      – А он?

      – И он! Мы, кстати, по скайпу как-то болтали, вспоминали те времена, решили, что если не бежали б все в голодные девяностые по разным концам страны,