На осколках зазеркалья. Татьяна Зинина

официальным тоном.

      – Катенька? – воскликнул седой препод. – Беременная? А я и не знал…

      – Простите, конечно, но на таком сроке, её интересное положение уже сложно спрятать, – иронично прокомментировала я, но тут же вспомнила, что шла сюда с конкретной целью. – Но вернёмся к главному, по её словам, она пропустила летнюю сессию из-за сильнейшего токсикоза, и теперь вынуждена пересдавать нужные предметы по направлениям. Сама она подняться на вашу высоту не может, поэтому, я вынуждена просить вас, господа преподаватели, вручить мне её направления. Надеюсь, вы сможете помочь бедной девочке.

      Повисла тишина… Наверно, я всё-таки перешагнула черту допустимой наглости, и сейчас меня попросту выставят за дверь.

      – Простите, а вы, собственно, кто ей будите? – уточнила секретарь.

      – Подруга, – с совершенно чистой совестью соврала я. Какая, в принципе разница, может, мы с ней ещё и подружимся. – Пришла с ней, потому что сама Кэтрин передвигаться почти не может.

      Наверно, моя тирада, вместе с выражением лица всё-таки сумели достучаться до глубин душ этих чопорных созданий, и спустя несколько долгих секунд всё тот же седой преподаватель, уселся напротив меня за стол и, протянув руку, попросил зачётку.

      Раскрыв её на нужной странице, он что-то там написал, затем расписался, и, заполнив ещё пару листочков, прошёл по кабинету и положил всё это перед дамой за дальним столом.

      – Серафима Игоревна, вы же не откажите мне в столь мелкой просьбе, – выдал он, внимательно вглядываясь в глаза женщины. Она лишь скромно улыбнулась, и тут же расписалась в трёх местах зачётки.

      – Ох, Геннадий Павлович, – отозвалась она, отдавая ему документ. – Думаете, я совсем бездушная?

      – Нет, что вы… – галантно ответил он. – В вас я ни капли не сомневался.

      Вернувшись обратно, мужчина протянул мне зачётку со вложенными в неё листиками, и улыбнулся.

      – Передайте, пожалуйста, Катеньке, что мы с Серафимой Игоревной от всей души поздравляем её с будущим пополнением. По нашим предметам ей не нужно ничего пересдавать, – он глубоко вздохнул. – Жаль, что не все наши коллеги могут войти в положение своих студентов, и ей всё же пригодятся эти направления, но… я уверен, Катя справиться с первого раза.

      Я кивнула и, поблагодарив преподавателей, собралась уходить, но уже в дверях меня снова догнал голос этого Геннадия Степановича.

      – Скажите Кате, что как только она сдаст, пусть мне позвонит… номер у неё есть. Я сам к ней спущусь и улажу всё с "академом".

      Я снова покорно кивнула и скрылась за дверью.

      Вниз я спускалась с гордостью и чувством выполненного долга. Весёлая и довольная резво пробегала пролёты лестницы, и даже перестала злиться на Феликса.

      Странно, никогда раньше не думала, что делать что-то хорошее абсолютно бескорыстно может быть настолько приятно. Это как с подарками… только врученными от чистого сердца, без какого-то умысла или корысти. А совесть в такие моменты просто сияет… такая довольная.

      Спустившись