Мои порочные преподы. Юлия Гауф

всем телом вздрагиваю.

      Ручка перестает ходить ходуном. Бряканье сменяется деликатным постукиванием и негромким мужским голосом:

      – Детка? Ты зачем там закрылась?

      Зачем я закрылась?

      Вопрос настолько наглый, недопустимый, гадкий, что мое волнение сменяется гневом.

      – Вы оба! – ору. – Идите к черту! Да я сейчас вообще!

      Что вообще – я не знаю.

      Стою голая, в ванной отеля, на шее болтается жёлтый шелковый галстук, которым они мне завязали глаза.

      А потом…

      Все тело ноет. От поцелуев, касаний, засосов, я дрожу от усталости, едва держусь на разъезжающихся ногах и не верю, что это я так кричала, стонала, царапалась, от желания выгибалась и кончала, кончала, кончала.

      Боже мой.

      Я не могу.

      Сейчас упаду. По двери душевой на пол сползаю, перед глазами краткими вспышками проносится вся эта ночь.

      Брюнет и блондин, их улыбки, их взгляды, их запах – я пропитана ими насквозь, телом и мыслями, это всё.

      – Детка, – звучит голос Сергея. Костяшками он выстукивает по двери какой-то мотив. – Маленькая моя. Выйди, и мы поговорим. Спокойно.

      Спокойно.

      Носом втягиваю воздух, пытаюсь унять сердце, что ломится в грудную клетку.

      Мне нужно прийти в себя и подумать.

      – Сколько ты там сидеть собралась? – его голос все льется, как песня дьявола, заползает мне в уши, рассудок путает. – Детка, правда, мы тебя ждём. Тут кровать мягкая. Мини-бар есть. Можем покушать заказать.

      – Я тебе не детка! – криком его обрываю, тянусь к стене и срываю полотенце с крючка. – Уйдите, – голос хрипнет, хватаюсь за горло и сдираю удавку – жёлтый галстук.

      Он пахнет им, лимоном и солнцем, пряными травами.

      – Куда мы от тебя пойдём, сама подумай, – в беседу вплетается другой мужской голос – это Яр, его галстук в руках держу. Он расслабленно, с ленцой мне заявляет. – Тебе всё понравилось. Нам тоже. Сейчас ты выйдешь. И мы продолжим.

      – Ничего мы продолжать не будем! – встаю и пошатываюсь, с ожесточением заматываюсь в полотенце. Всхлипываю, разрыдаться готова, зачем, зачем я поехала в этот чертов отель.

      За дверью наступает подозрительная тишина.

      Кусаю кончики пальцев, кошусь в настенное зеркало и в ужасе прикрываю глаза.

      Мы же были в номере вдвоем, я и Сергей, больше никого.

      А потом у меня на глазах оказалась повязка.

      Поиграем – сказал он.

      И вот они поиграли.

      Я только что стала женщиной.

      А они там…чего они там делают, почему так тихо?

      И тут же, в ответ на мои мысли раздается голос Яра:

      – Детка. Давай выходи. Или мы сейчас вскроем дверь. И сами тебя оттуда вытащим.

      Глава 1. Ева

      – За успехи в учебной и общественной деятельности награждается Ева Снежинская.

      Поощрительную выплату я уже получила в кассе – теперь черед грамоты.

      Пробираюсь по рядам, торопливо поправляю платье, иду к импровизированной сцене в тени деревьев.

      Мне аплодируют.

      Не удержавшись, оглядываюсь на стулья, глазами выискиваю Диму.

      Он сидит в третьем ряду, положив ногу на ногу. Мало того, что к аплодисментам не присоединился – он уткнулся в смартфон.

      Мой парень.

      Рубашка с короткими рукавами, стрижка ёжиком, лицо красное от жары и подозреваю – алкоголя, уже начал отмечать с друзьями наш выпускной.

      Позади второй курс, я тоже рада. Но мы же вечером собирались. В клуб.

      Улыбаюсь ректору, из его рук принимаю похвальный лист, болтаю пару слов благодарности в микрофон – Дима все это время проводит в телефоне.

      Чем напрягает меня. Родителей тут нет и я возлагала надежды на него – что хотя бы он за меня порадуется.

      Но ему плевать, кажется, выдадут мне здесь и сейчас Нобелевку – и он, возможно, зевнет.

      Возвращаюсь на место, бросаю взгляды на Диму, мну в руках грамоту, она мне и не нужна вроде как, без него.

      А он точно из-за учебы злится, мы перед сессией почти не виделись.

      Но мне необходима эта стипендия, я ведь ему объясняла, и он сказал, что понял.

      – А твой опять, – подруга наклоняется к моему уху. – Обиженку включил.

      – Оль, – злюсь на нее, больше не на кого. – Отстань.

      – Чего отстань-то? – подруга не обижается, смотрит на меня с такой жалостью, что я начинаю злиться еще сильнее. – Ты вон сегодня надела нормальное женское платье, а не эти свои балахоны. А сколько денег в парикмахерской оставила. Да ты красотка! – она повышает голос, и на нас оглядываются.

      Все, кроме Димы, и досада на парня слегка разбавляет мою неловкость.

      Но только слегка. Я привыкла что на меня пялятся, когда наизусть, слово в слово,