Я хочу тебя. Юлия Гауф

и черных брюках.

      Белый цвет ему идет.

      Особенно, этот свитер. Толстой вязки, колючий, я знаю, на прошлой неделе случайно налетела на Демьяна на работе у папы и царапнула щеку.

      – Кофе на ночь вредно, – опускаю глаза на пакет на полу, в котором заманчиво просматривается бутылка с молоком и расстегиваю куртку. – Спать лягу.

      На самом деле, когда мы поднимались сюда, я рассчитывала первым делом завалиться на кухню и согреть чаю, зеленого, с молоком, Демьян там еще купил шоколадку, я видела.

      Но в одном с ним помещении мне душно и воздуха не хватает, его тяжелая энергетика пожирает весь кислород.

      – В чем дело, Алина, – он шагнул ко мне, задев пакет, и оттуда выкатилось на паркет зеленое яблоко.

      За дверью ванной шумит вода. И Лара во весь голос напевает какую-то идиотскую песню.

      Я стою.

      Руки Демьяна коснулись воротника моей куртки. И он медленно, словно на стриптизе, стянул ее с моих плеч.

      Вздрогнула.

      – Ты же сказала, что не боишься меня, – его голос низкий, хриплый, по чувствам ударил, словно по клавишам и запустил по телу мурашки, его запах морозный, с мятой, под кожу забрался, как парализующий газ.

      – Я и не боюсь, – подтвердила и чуть назад завела руки, он снял с меня куртку и бросил ее нам под ноги.

      – На меня посмотри.

      Это не приказ даже, ведь приказа и ослушаться можно, это гипноз, мощный и черный, и я подняла глаза.

      Запрокинула голову.

      – Сказать мне ничего не хочешь? – его взгляд неотрывный, не в глаза, а глубже сразу, минуя тело, он сканирует душу.

      – По поводу? – облизнула пересохшие губы.

      – На счет той подворотни.

      И моей помощи.

      – Спасибо. Я уже сказала.

      – Слышал. Но я жду другое, Алина, – он шагнул ближе.

      В подъезде гудит лифт. На кухне холодильник. В ванной шумит вода, поет Лара.

      Я не понимаю, чего он от меня хочет.

      Отступила назад, он шагнул ближе. Попятилась еще, и он тоже придвинулся. Еще один короткий шаг, и я уперлась лопатками в стену, тонкой футболкой повозила по шершавой мраморной крошке и замерла.

      Его ладонь тут же впечаталась в стену возле моей головы, а за ней и вторая. Он навис надо мной, к моему лицу склонился.

      – Как можно быть такой глупой, Алина, – он усмехнулся, и на миг показались ровные белые зубы. – Отцу твоему я ничего не сказал. И "Спасибо" – меня не устраивает.

      Эта краткая улыбка, приправленная легкой издевкой – она просто неотразима.

      А он словно не знает этого, так редко, так скупо улыбается.

      – Чего ты хочешь?

      Спросила. И уже сама поняла, по его лицу, я помню этот голодный блеск в его взгляде, я узнала его и влажными ладонями вцепилась в край футболки.

      – Я хочу тебя, – выдохнул он.

      Всего три простых слова, и у меня пропал голос, и внутри вихрь поднялся, из паники и стыда, ведь я стою, прижавшись к стене, на это мужчину смотрю и не могу отвести глаза.

      – Что не так, Алина? – его ладонь опустилась ниже, пальцы задевают мое