Тёмный Клан. Предатель. Юлия Румянцева

усилить охрану императорского дворца. По пемиметру, тьфу, по периметру они его оцепить хотят, что ли?

      – Бояться, чтобы знатные гости с праздника раньше времени не сбежали, – поддержал товарища второй и его слова утонули в дружном одобрительном гоготе.

      – Что они своей стражей обойтись не могут? Не припомню, чтоб нас раньше хоть раз отправляли дворец охранять. Видать, императорская гвардия с подвыпившими танами да клириками боится не сдюжить, – заржал другой, но на него сразу зашикали, мол Одарённых-то не трогай, не ровен час, услышат.

      – Как ни крути, чего-то темнят начальники, – заключил ещё один. – А нам, как всегда, своей шкурой отдуваться.

      – Хорошо хоть только на первую ночь выводят, чай думают, что все так нагуляются, что во вторую балагурить не станут, а то стоял бы ты, Вано, подле императорского дворца две ночи как миленький.

      – А я и не прочь, – заржал другой. – Я парень видный, вдруг благородной приглянусь, или вообще Одарённой, – он понизил голос: – Говорят, они в постели ого-го, не то, что простые смертные.

      – Дурак ты и трепло, и за дурость свою как-нибудь огребёшь крепко, – осадил его ещё один.

      – Слышь, ты у меня поговори ещё, – оскорбился Вано, двинувшись на обидчика с кулаками.

      – Может, пойдём отсюда? – вопросительно посмотрела на Адду Лина, и та согласно кивнула и поднялась. Всё что хотела, она уже услышала.

      После прокуренного, пропитанного запахом алкоголя зала, воздух на улице казался божественным нектаром, а яркий солнечный свет слепил уже привыкшие к полумраку глаза. Адда глубоко вздохнула и зажмурилась, подставляя лицо ласковым тёплым лучам, наслаждаясь лёгким весенним ветерком, шаловливо играющим выбившейся прядью волос. Внезапно Адда почувствовала на себе чей-то взгляд. Нет, Взгляд, смотревший сквозь иллюзию и видевший. Она обернулась. Вдоль противоположной стороны улицы неторопливо двигались носилки без опознавательных знаков, полог был слегка откинут, а за ним… У Адды что-то дрогнуло и сжалось в груди, за ним сидел, пожалуй, единственный человек из живущих на земле, способный проникнуть сквозь её защиту. Из полумрака носилок на неё в упор смотрели старческие глаза Понтифика.

      Адда стояла не шевелясь, чувствуя, как у неё внутри бурлит, сворачиваясь в тугой жгут, готовая к удару Сила, как напрягается, становясь непроницаемой, защита, как без контроля разума, подчиняясь лишь инстинктивному порыву, её ментальное я ищет и находит линии Силы и соединяет их с геммой, готовясь дать почти неограниченный энергетический поток. Разум же, спокойно и холодно анализируя ситуацию, выносит вердикт, что всё это бесполезно, реши Понтифик нанести удар, сейчас ей не выстоять.

      Время остановилось. Мир сжался до этих тронутых инеем глаз, подобно омуту затягивающих в бездну. От колоссального ли напряжения сил, или от холодной пронзительности чужого взгляда, у Адды внезапно потемнело в глазах. На мгновение ей показалось, что она слышит где-то вдалеке отчаянные крики и женский