Красавица и чудовище. Екатерина Руслановна Кариди

на нее, будто что-то решал про себя. Ситуация вдруг сделалась осязаемо опасной, и от простого вопроса сердце у нее понеслось вскачь.

      – И что вы хотите в уплату долга? – спросил мужчина.

      Глава 4

      Ох, что с ней делал этот его негромкий ровный голос…

      Волоски на теле поднялись, как наэлектризованные, глаза расширились, а рот приоткрылся, выдавая с головой ее состояние. А он просто смотрел, и ей казалось, видел насквозь все ее позорные мысли. Хуже, чем на разносе в деканате, блииин… Такого с самого детства не испытывала.

      – Просто ответы на вопросы, – промямлила Даша, ощущая, что краснеет как рак.

      Мужчина вдохнул полной грудью и выдохнул, сильное тело двигалось под одеждой, невольно приковывая к себе внимание. Потом коснулся ее щеки, отводя за ухо прядку, прилипшую к губам. У Даши на секунду непроизвольно прикрылись глаза, и все мысли из головы враз улетучились. Голос услышала издали, как из бочки:

      – Разумеется. Я и не рассчитывал, что вы продержитесь целый час в полном молчании.

      И отошел.

      Способность соображать нормально постепенно возвращалась вместе с досадой на собственную беспросветную глупость. И с досадой, что она для него ничего собой не представляет. Так, физическое тело, с которого этот гений от скульптуры будет лепить очередного скрюченного безликого бетонного уродца. А она-то возомнила себе, бестолковка.

      Но все же, как оно ни досадно, нельзя было не признать: «замороженный» Глеб ее эмоциональным состоянием манипулировал, как хотел. А вот понять, что скрывалось за его непроницаемым лицом, Даше казалось невозможным. Но в глазах нет-нет да и мелькало что-то…

      Что-то мужское, человеческое и моментами страшное.

      Однако сейчас, в этот конкретный момент, страшного в нем ничего не было. В своем сером халате Глеб напоминал Даше их школьного трудовика. Милейший был мужик, девочек обычно освобождал от занятий, а вот мальчикам долго вколачивал умение пользоваться разными полезными в быту навыками – например, унитаз поменять или пылесос разобрать на составляющие, но так, чтобы потом лишних деталей не оставалось.

      Потому она и осмелела, глядя, как тот готовит место для работы. Мужчина двигался очень быстро, легко, ловко, не суетился. Его тело казалось совершенной машиной. Не в смысле красоты, хотя двигался он красиво, а в смысле четкости движений.

      – Скажите, Глеб, а вы в армии случайно не служили? – ей еще вчера хотелось спросить.

      – Почему вы спрашиваете? – ответил тот, не поднимая головы.

      – Вы разрешили задавать вопросы.

      – Служил, конечно же. Всегда считал: не по-мужски косить от армии.

      Ну вот, узнала, называется. И вроде ответил, а ничего не сказал. Мало ли кто служил срочную, да не у каждого такое тело.

      – А в горячих точках?

      На сей раз он выпрямился, взглянул сквозь нее, будто о чем-то постороннем думал, и проговорил, указывая пальцем на центр освобожденной площадки:

      – Даша, идите сюда. Становитесь.

      Только она открыла рот, чтобы повторить