Миры душ. Песнь Иларита. Александр Мартынов

он не просто двигает пальцем, а делает нечто необратимое. Пускай это всего лишь олень, но ведь по сути зверь не так уж сильно отличается от человека. Животное проживает такую же жизнь и… кто знает, может, у оленя тоже есть свои мечты и желания.

      – Стреляй, – шепнул Янка. – Страшно только в первый раз. Я знаю, каково это. Другим не понять. Они не видели зверя за пределами суповой миски. Но ты охотник. Ты должен принимать мир настоящим. А настоящий мир жесток.

      Евген задержал дыхание и мягко надавил на спуск. Раздался звук выстрела, столь неестественный для дикого леса. В это же мгновение олень дернулся и отпрыгнул в сторону. Однако приземлился он неуклюже, а в следующую секунду так и вовсе распластался по земле.

      – Рана смертельная, но зверь еще жив, – констатировал Янка. – Для первого раза неплохо. Я в свое время справился хуже. Однако впредь старайся даровать добыче быстрый конец.

      Евген быстро кивнул, чтобы не выдать дрожь в своем голосе. А Янка тем временем продолжил:

      – Ладно, больше нет смысла тут сидеть. Пойдем, посмотрим на нашу дичь.

      Охотник поднялся из укрытия и, аккуратно переступая ветки, направился к умирающему животному, на ходу вынимая нож. Оленю оставалось недолго, однако Янка все равно поспешил оборвать мучения зверя одним точным ударом в сердце. Поначалу охотник хотел позволить сыну добить оленя, однако в итоге решил, что для одного дня мальчик и так получил достаточно впечатлений.

      – Самое легкое позади, – слегка улыбнулся Янка. – Теперь нужно дотащить эту тушу к нам домой.

      – Я помогу, – с готовностью ответил Евген.

      – Еще бы я позволил тебе отвертеться, – рассмеялся охотник.

      Соорудив из толстых веток некое подобие салазок, они взвалили на них мертвого зверя и отправились обратно в хижину. Пускай идти было не так уж и далеко, однако пойманная добыча сильно замедляла охотников. За полчаса они не прошли даже половины пути, зато успели изрядно выбиться из сил.

      – Так… перерыв, – с отдышкой произнес Янка. – Иначе мы останемся здесь навсегда вместе с оленем.

      Охотник присел под деревом, а Евген, недолго думая, примостился рядом.

      – Как ощущения? – поинтересовался Янка. – Твоя первая добыча, как-никак.

      – Не знаю… – честно ответил мальчик. – Я рад, что у меня получилось, но… все совсем не так, как я себе представлял.

      – Да, совсем не так, – согласился охотник. – Мы просто убиваем зверей, чтобы выжить самим. Непростая, да и не очень благородная работа. Зато если уж стал охотником, будешь им до самого конца, и ничто этого не изменит.

      Внезапно неподалеку раздался протяжный рев. Не успел Евген и глазом моргнуть, как его отец уже схватился за оружие, быстро озираясь по сторонам.

      – Медведь, – только и сказал он, крепче сжимая винтовку.

      – Он учуял нашего оленя? – спросил Евген.

      – Тише! – шикнул Янка. – Сейчас не время говорить.

      Охотник тщательно прислушивался к малейшему шуму, пока в итоге