Линия крови. Алексей Ефимов

Ника даже не знала, есть ли у Оли мужчина. Раньше Оля делилась подробностями личной жизни, но в последнее время как отрезало. Что-то в этом было не так.

      Потом пришло приглашение на свадьбу. Неожиданное, однако, приглашение.

      «Ну ты тихоня, – сказала Ника бывшей подруге. – Откуда вдруг?»

      «Нагуляла на Крите, – отшутилась Оля. – Любовь с первого взгляда».

      Мать удивилась не меньше. Она тоже мало чего знала о жизни дочери, ей нечего было рассказать следователям.

      Ника перебирала рисунки.

      Много обнаженки. Голые женщины и мужчины, вместе и по отдельности, греческий культ тела на белой бумаге серым карандашом. Много портретов. Есть пейзажи. А вот какая-то интересная геометрическая фигура, похожая на звезду Давида, тоже шестиконечная, но нарисованная иначе – как наложенные друг на друга четыре треугольника. Острая, какая-то опасная – как шип у колючей проволоки.

      Вот еще одна такая же звезда.

      – Оля сделала такую татуировку за полгода до… смерти. – Ирина Олеговна перевела дух, справившись с этим словом. – На плече. Не видела?

      – Нет. – Ника рассматривала рисунок.

      – Когда я спросила, что это, она сказала, что это фигура, которую можно нарисовать, не отрывая карандаш от бумаги. Больше ничего не сказала.

      – Гексаграмма. Шестиугольник.

      Ника сделала фото.

      – Полиция этим тоже не заинтересовалась? – спросила она.

      – Нет.

      – Можно я еще что-нибудь поищу?

      – Пожалуйста.

      Ирина Олеговна вышла из комнаты, чтобы не видеть, как Ника ищет.

      «Я ее последняя надежда, – подумала Ника, выдвигая ящик письменного стола, с кисточками, красками и карандашами. – Страшно. Когда не на что больше надеяться, приходится надеяться на чудо. Или на Нику Корневу, специализирующуюся на финансовых расследованиях, а не на убийствах. Правда, в процессе предыдущего расследования умерли трое, одного из которых убила Ника, но это побочный эффект ее аудиторской деятельности, а не объект расследования, как в обычных детективах».

      В столе ничего интересного. В платяном шкафу – тоже. Одежда умершей женщины, ее нижнее белье, обувь – как напоминания о том, что хозяйки больше нет. Раньше Оля любила яркие цвета, туфли на шпильках, но в последнее время стала одеваться как готка: темные тона, темная обувь на платформе, темная косметика. В соцсетях есть несколько фото в новом образе.

      Что с тобой случилось, Оля? Кто и почему тебя убил?

      Напротив платяного шкафа – книжный шкаф со стеклянными дверцами. Что здесь? Толстой, Достоевский, Гоголь, Булгаков, Ницще, Пелевин, Сорокин, Венечка Ерофеев (Оля любила цитировать его подшофе) – довольно много книг по современным меркам, экспонаты мемориальной комнаты, собранные покойницей.

      Одна книга стоит корешком назад, между книгами Ницше и Достоевского, выделяясь среди других.

      Ника