Узоры наитий. Черным по белому. Иван Руссманн

себя раньше ничуть,

      Долго гнал, как тогда вороного

      По заснеженной степи в весь дух.

      Ох, белым-бело снег простирался,

      В горизонте тонул в небеса.

      Я с конём говорил, не стеснялся,

      Лишь бы не закусил удила!

      Пошептаться бы с Богом о многом,

      Но да, видно, не вышел нутром.

      Замолить то, что есть, по-простому,

      А я вслух повторял – всё потом!

      Я не ангел

      Я иду к тебе, небо смерти —

      За спиной у меня крыльев нет.

      Я приду к тебе, если есть ты.

      Быть всему своё время здесь.

      Знаю, скоро настанет тема,

      Когда мне без войны никак.

      Ты прости меня, жизнь, за бремя,

      Я, не дрогнув, шагну и в ад.

      И не лги мне, судьба скупая,

      Я давно твой раскрыл секрет.

      Я в пути к тебе, небо смерти —

      Я не ангел, я человек!

      Предрассветье

      Неожиданный ливень застал

      Душу странника подле рассвета.

      Он от странностей жизни сбегал,

      Растворяясь в природной сонете.

      Здесь, под солнцем, свободу взирал,

      Поспешив предрассветью навстречу,

      Птицей смелой над миром взмывал,

      Камнепадом летел в пропасть Леты.

      Он в который влюблялся в восход,

      Что приглянется сердцу и ныне.

      Под дождём весь до нитки промок,

      Стал счастливее вмиг до уныния.

      Эх, скостить бы лет тридцать назад,

      Благо есть что менять да дополнить,

      Только то уж другая судьба,

      А свою ещё леять и помнить!

      Ангел где-то над жизнью кружит,

      Беркут в небе как символ свободы.

      Кто-то сеет, а кто-то пожнёт,

      Но у всех будет встреча со смертью.

      Всё смотрел ввысь, ища лик творца,

      Глупо, но коли так, пусть набожно.

      Ветер пел дикий миф над землёй,

      Не просил, благодарствовал должно.

      Дикая и дивная

      Стелются зелёные луга за околицей глухой деревни,

      Плетень, зарастающий травой, и тропа, тонущая в полесье.

      Вниз к реке, к диковинной среде, я ступаю осторожно, маясь:

      На душе тревога и восторг чувство превосходное навеет.

      Звуки редки, как и щебет птиц, только шум воды течение сносит,

      До тайги рукой подать пешком, тишь такая, что я сердце слышу!

      Я хочу здесь жить, и навсегда, наблюдать закат, вдыхая хвою,

      Черпать мысли из такого дна, из какого лишь журавль омоет.

      Отрекусь от городской нужды, соберусь с восходом в земли рая!

      Обойду округу до зари, ночь дождавшись, звёзды созерцая.

      Вот она, земная красота, от которой слов не хватит вторить:

      Здесь не тронута руками жизнь, дикая и дивная, ликует!

      Встречай, не серчай

      Я убью ослабевшие чувства,

      Оставаясь с собой на один,

      И пока не затупится сабля,

      Буду рвать тебя в клочья, жизнь.

      Нет