Рубиновое сердце Глена. Александр Таирович Хусаинов

галактик, которые невозможно вообразить. Глен любил наблюдать, как Фернанд, точно художник, малевал невидимой кистью прямо в воздухе, рисуя безумной красоты фантомных животных. А потом оживлял их и те разбегались. Глен всегда был заворожен Фернандом. Даже на репетициях. Но сейчас насладиться новыми номерами ему не дали.

      – Ну что, соня, ты готов? – заиграла своими лисьими глазками Лилия, разминавшаяся и разодетая, как и Глен, в зеленые перламутровые одежды.

      – Готов, – отрапортовал Глен.

      – Чудненько. Гномы обещали сейчас расширить арену. А то Фернанд сегодня что-то разошелся, совсем воздух отнял.

      – Лия, а мы сегодня ту же программу показываем? Наши огненные колесницы?

      – Эм… Ну да. Есть предложения?

      – А может нам добавить что-то эдакое в программу?

      – Глен, ты репетировал всего неделю с небольшим, а вчера у тебя было первое выступление. О чем таком новом ты говоришь?

      Глену хотелось выделиться. Как вчера, только по-новому. Ему хотелось, что бы его хвалили, в честь него был новый праздник. В маленьком сердце угнездилось желание получить больше славы и признания. Однако в голове не было конкретных идей новых номеров. Он проявил себя как крайне способный волшебник. В чем-то. Благо, что он нашел «в чем», ведь это, как правило, самое сложное. Он овладел волшебством огня феноменально быстро. Волшебство стихии в целом подчиняется непросто, а уж стихии огня тем паче. Он получил роль в одной из лучших цирковых трупп по мнению волшебного сообщества. Но при всей своей специализированной одаренности он все таки оставался весьма далеким от гения мальчиком. Вполне простым, просто с небольшим талантом к укрощению буйной стихии. Потому ему не удавалось придумать что-то новое даже в своем навыке управления огнем. Огненных зверей успешно демонстрирует Пупула, огненный дождь изображает дракон дядюшки Мортона. Даже Клаус и тот порой балуется огнем. Так что и остается жонглировать кольцами да запускать колесницы.

      Видимо, задумчивую грусть Глена заметила Лилия, потому как поспешила успокоить его:

      – Глен, братик, не стоит расстраиваться. Поверь, и года не пройдет – и твои мозги встанут в нужное положение. Будешь такие номера показывать, что люди ахать будут.

      Глену не было что возразить, но самое обидное заключалось в том, что и поверить в эти успокаивающие слова он не смог. Немного постарался, но не смог. А еще, кажется, его кольнуло в сердце одно неприятное слово в словах Лилии, которое почему-то, казалось, ставило мальчика в тупик. Лилия назвала Глена братиком…

      «Уф, не понять этим девчонкам ничего!..» – сердито подумал юный волшебник. Впрочем, он должен был признаться себе, что и сам не понимал ситуацию до конца.

      – О, кажется гномы принялись за работу! – радостно сообщила Лилия, отвернувшись от Глена. Отчего вся ситуация его еще больше сбила с толку и он начал злиться. Но любопытство