Тауэрэл. Заложница Воронов. Татьяна Кэй

неосознанно выдохнула девушка, всё ещё пребывая в шоке от его признания.

      – Чья?

      – Милы…

      – И вы скучаете по ней, не так ли?

      – Да…

      – Мне очень жаль.

      Странно, но почему-то Эллиане показалось, что в его словах промелькнули искренность и малая толика боли. Словно он понимал что она чувствует. Подтверждением тому, также стало мимолётное прикосновение к её руке. Короткое, но ободрительное.

      – Пейте. – почти ласково, напомнил он ей.

      Отвар был как нельзя кстати, потому что в горле внезапно пересохло. Она жадно пригубила тёплую горьковатую жидкость и осушила кружку всего несколькими глотками.

      – Есть ли у вас ещё вопросы ко мне, леди Эллиана?

      Тех был миллион. Только вот они были так перемешаны, что озвучить хоть один из них, стало тяжёлым испытанием. Сдвинув брови, она постаралась найти хоть один подходящий, и спустя несколько мгновений ей это удалось:

      – Значит вы были монахом в ордене Солнца?

      – Что-то вроде того.

      – В смысле?

      – Я был в первую очередь лекарем. Мой сан в монастыре имел второстепенное значение.

      – Так вот откуда вы знаете как сращивать сломанные кости…

      – Вы снова правы, миледи.

      – Вы чуть не убили людей в лесу. Разве монахи, хоть и бывшие, не должны быть милосердны?

      – Милосердие… – ухмыльнулся он. – Милосердие – очень странная вещь, леди Эллиана. Я всё ещё жду последствий вашего.

      Она совершенно не понимала, о чём он говорит. Разве книги и истории о героях, не учат прощать и сочувствовать? Милосердие восхвалялось и считалось неотъемлемой частью человечности. Единственным ответом на него могла быть благодарность.

      – Что это значит? – озадаченно склонила она голову на бок.

      – Только то, что у каждого нашего поступка есть последствия. И нет разницы, будет то хороший поступок или плохой – итог всегда непредсказуем. – пояснил он и немного помолчав добавил. – Когда-то давно, я проявил громадное милосердие, но ответом на него были отлучение от ордена, название меня предателем и столетья одиночества. Тот сундук, что вызывает в вас столько интереса, является напоминанием о том, что доброта и жертвенность, будут всегда иметь обратную сторону. Странно, что прожив всю свою жизнь среди дворцовых интриг, вы до сих пор этого не поняли.

      «Вот оно. Снова сожаление в его голосе».

      Но кому оно предназначалось? Ей, или тому человеку, кем он когда-то был? Потонув в синеве его глаз, Эллиана вздрогнула, когда мужская ладонь коснулась её бока. Пальцы проследили очертание, ещё вчера болевшего, ребра под одеждой и ненадолго задержались под грудью. Уже знакомый трепет прокрался в тело и губы девушки приоткрылись. Она глубоко вздохнула, однако воздух показался тяжёлым и вязким. Казалось, сколько бы она ни дышала, того всё равно не хватало для полноценного вдоха, и лёгкое головокружение