Белая метель. Жизнь за свободу. Владимир Положенцев

дырка от пули. В ногах у него стояла трехлинейка.

      – Жена Ксения из Смоленска, – соврал Домбровский. – У неё жил.

      Сволочи, мародеры, – зло подумал он.

      – Куда ж бабу свою подевал? В лазарете на спирт обменял? Ха-ха.

      – Где-то я тебя встречал, – встал с лавки, приблизил к Александру свое обветренное, в крупных прыщах на щеках лицо, пожилой моряк. Почесал грудь под матроской. От него пахло чесноком и гнилыми зубами. Его кобура раскрылась еще больше, из нее выпал кисет. Но он даже не заметил этого. – В сентябре в Бердичевскую тюрьму вместе с комиссаром Иорданским генералов-корниловцев вез. Потом их в Быхов перевели. Ты не из тех ли офицериков? Недаром революционный комитет воззвания развесил, по поездам беглых генералов ловить. Кажется, видел тебя. Только, вроде, ты с бородой был. Нет? А ну сползай, разберемся.

      Домбровский похолодел. Он моряка не помнил, мало ли конвоиров тогда сменилось. Это конец. Черт принес этого морского волка. В разных передрягах побывал, но здесь шансов нет, не вырваться. Ну пусть хоть некоторые из этих скотов перед смертью поймут, что судьба их напрасно с ним свела.

      Начал взводить в кармане курок револьвера. Но тут медленно ползущий поезд дернулся, остановился.

      – Что за…, – выругался моряк.

      Молодой матрос стал вглядываться в пыльное окно, но в вечерних сумерках и тумане ничего разглядеть не смог. Вскоре в тамбуре послышались голоса. «Сюда заноси, да осторожнее, не стукни головой-то».

      У купе, с давно сломанной дверью, появились трое человек в кожанках. Они несли на шинели раненного. Голова – в кровавых бинтах. Перевязана была и грудь какими-то тряпками прямо поверх черной авиационной куртки.

      – Давай сюда, что ли.

      Солдаты встали, освободили место на правой лавке.

      – Комиссар наш, товарищ Эйдгер погибает. Срочно в станицу надо. Здесь врачей нет. На лошадях растрясем, не выдюжит.

      Поезд на редкость мягко тронулся.

      – Как это нет? – ухмыльнулся пожилой матрос. – Вона доктор, вроде, на верхней полке от безделья томится. Или ты не доктор?

      Домбровский понял, что это его шанс.

      Спустился вниз:

      – Коротко и ясно опишите что за ранение.

      – Трех офицеров на Верхней балке остановили, – начал объяснять один из «комиссаров». Ну документы у них…

      – Подробности оставьте. По делу.

      – Ну, по делу… Короче, один за шашку, другой за наган. Успели, падлы, махнуть и выстрелить. Мы их, конечно, порубали, а товарищ Эйдгер… Я помощник комиссара товарищ Линдгерс.

      – Так. Все отсюда вон. Останьтесь только вы, – Домбровский указал на Линдгерса и пожилого матроса. – Найдите спирта или самогона.

      – У кого самогон! – закричал один из затянутых в кожу комиссаров, побежал по вагону. Остальные быстро вышли.

      – Окно приоткройте, духота невыносимая.

      Это указание Александра выполнил матрос.

      С комиссара сняли бинты, раздели. Он был