Легенда о Саргоне. Путешествие в Сирамарг. Том I. Екатерина Мартина

повиновался, взяв маленькую фисташковую горсть. – С чем пришёл ты ко мне, кровь от крови моей?

      – Прошу не гневайся на меня, царь мой, – повёл речь свою юный Саргон, хорошо зная, как любит дядя его сладкие речи. – Я пришёл с вопросом. Ты знаешь, я люблю задавать вопросы тебе, царь мой, ибо мудрее ответов твоих нет на свете.

      – Я дам тебе ответ, коего ты заслуживаешь, сын брата моего, – Мамагал снова выпустил ароматный белый дым изо рта. Глаза его были открыты. Царь закрывал глаза только в присутствии тех, кому доверял и кого любил. Рука его покоилась на мозаичном бортике бассейна ладонью вниз, пальцы широко расставлены и напряжены.

      – Ты будешь торговать с Иламом, дядя? – Саргон пристально поглядел Мамагалу в глаза.

      – Да, я буду торговать с Иламом, – царь снова затянулся.

      – Они убили моего деда, истинного царя Илама, – заявил Саргон.

      – Твоего деда убил царь Калахара, а не наместник Илама.

      – На троне Илама сидит брат царя Калахара. Он тоже убивал подданных моего деда той ночью. Они убили бы и меня, и мою мать, если бы мы не сбежали.

      – Ты ждёшь извинений от них обоих?

      – Про них я всё понял, – заявил Саргон. – Но я не понимаю тебя.

      – Тебе нет нужды понимать меня, мальчик, – в низком голосе Мамагала появились затемнённые нотки. – Иламу нужен надёжный союзник, Илам его получит. Если царь Калахара отдаст замуж за Талара свою младшую дочь, я буду рад.

      – А как же Галла? – спросил Саргон, однако ему бы хотелось, чтобы Талар думать забыл о Галле. Он хорошо знал Талара и был уверен, что царевич будет обижать девочку.

      – Брак с Галлой не даст того, что даст брак с царевной Калахара. Не даст золота, воинов, колесниц, копий и мечей. Всё это надобно для защиты государства и народа, живущего в этом государстве. Царь всегда должен думать о своём государстве. Мы должны прощать наших врагов, Саргон. И ты прости их, избавься от душевного груза.

      – Кто я в семье этой? – вдруг спросил Саргон.

      Царь повернул к нему голову, пристально поглядел своими огромными, тёмными, как беспросветная ночь, глазами и тихо произнёс:

      – Я полагал, ты знаешь. Если нет, я напомню тебе. Ты – сын брата моего. Брата, до конца верного мне и Эреду, народу его и законам. За кровь его, заслуги, в память о нём и матери твоей я решил, что твоё благополучие – мой долг. У меня есть и другие долги – перед страной. Если я должен сделать шаг в ущерб убеждениям твоим и принципам, но шаг, необходимый для процветания Эреду, я сделаю этот шаг. Дед твой и дядя не были кровью моей. Но дочь их врага может войти в семью мою. И я с радостью и почтением приму её. А ты, племянник, – взгляд Мамагала стал ещё более тяжёлым, – ответь мне, помнишь ли ты Тиба?

      – Помню, царь, – Саргону захотелось скрыться от мрачного взгляда дяди.

      – Кем он был?

      – Твоим советником.

      – Что сделал он?

      – Усомнился в решениях твоих и деяниях.

      – Что стало с ним?

      – Его отвезли в пустошь