Тайный советник императора Николая II Александровича. Виктор Анатольевич Коробов

представил никто. Нилов обедает где-то в другом месте, составляет компанию самому царю.

      После обеда снова читаю газеты, привыкая к наличию лишних букв и странному стилю местных журналюг. Кроме обычного для их профессии желания погромче крикнуть и привлечь внимание, я замечаю ещё и желание этих образованцев выглядеть прогрессивными. В наше время это так в глаза не бросалось. Кажется, даже в перестройку чувство меры не настолько изменяло этим «зверькам». А вот манера ориентироваться по запаху присуща им в полной мере.

      Нилов приходит гораздо позже меня, и ничего не говорит. Перебирает бумаги за своим столом. А, должно быть, скучно им без компьютеров. Затем снова уходит. Хорошо, что газет у адмирала много. Издалека слышатся песни, и довольно долго, около часа. Не только три моих, но и другие. И снова появляется Нилов:

      – Собирайтесь, Сергей Михайлович. Вы удостоены Высочайшей аудиенции. Не робеете?

      – Собирать мне нечего, что у меня есть в этом мире? А робеть… Вы же все давно умерли, вы исторические персонажи. Это как такая странная игра.

      Нилов осуждающе качает головой, но ничего не говорит. Молча ведёт меня на корму. Ага, это, видимо, и есть царь. Стоит, слегка выдвинув вперёд одну ногу. Усы, борода, фуражка в значительной степени скрывают его лицо. Впрочем, и в видимой части лица я особых эмоций не замечаю.

      Вряд ли это его каюта, скорее, одна из небольших гостиных. Есть столик, кресла. Но садиться меня не приглашают. Я слегка наклоняю голову, царь продолжает стоять как истукан.

      – Здравствуйте, Николай Александрович. Разрешите представиться, Попов Сергей Михайлович, предприниматель.

      Ну, не знаю, что ещё сказать или сделать. Он так и будет стоять и молчать? Наконец, как бы желая сгладить неловкость, Николай начинает говорить:

      – Сергей Михайлович, я тут слушал песни… Мне сказали, что это вы научили матросов и казаков. Вот и Константин Дмитриевич за вас хлопотал. И я согласился с вами встретиться в надежде, что и мне вы что-то споёте. Что-то новое, необычное, – царь делает неопределённое движение правой рукой.

      – Охотно, Ваше Величество. Но, вероятно, Константин Дмитриевич вам рассказал, что дело обстоит очень серьёзно. У меня есть уникальные знания, не только песен, но и будущей истории, науки, техники. Думаю, нам с вами предстоит большая работа. Возможно, есть смысл начать прямо сегодня.

      – Господин Попов, я разрешил вам одну песню, на ваш выбор. Что касается всего остального – это меня не интересует. Возможно, когда-нибудь я вас призову, но не советую на это рассчитывать.

      Он что – не понимает? Он что – идиот? Но прямо идти против воли царя – вариант не лучший. Где-то я читал, что волю Николаю заменяло упрямство. И я врубаю, правда, вполголоса:

      – В куски!

      – РазлетеласякороначестьРоссии и законы всё к чертям!

      Нилов выглядит испугано, а Николай внешне невозмутим. Но когда он начинает говорить, я понимаю, что привёл царя в ярость.

      – Так вы… Вы из этих писак… Из тех, кто всеми силами стремится опозорить…

      – Он