Тайный советник императора Николая II Александровича. Виктор Анатольевич Коробов

Есть такая притча, если хотите, анекдот. Приходят двое противников к мудрецу, чтобы рассудил. И один из них рассказывает свою правду. "Да, ты прав", – отвечает мудрец. Рассказывает и другой, в своей интерпретации. "И ты прав", – говорит мудрец. И тут один из зрителей возражает: "Как же так, они оба правы, но ведь их мнения противоположны. Разве это не противоречие?" "Да, и ты тоже прав"– констатирует мудрец.

      Ленин вдруг начинает заливисто смеяться. Буквально хохочет, даже слёзы выступают.

      – Ха-ха-ха, "и ты тоже прав"! И кто же автор сей притчи, позвольте узнать?

      – Не знаю автора, слышал, а об авторе не спросил.

      – Но вы позволите мне упомянуть это при случае?

      – У вас столько же прав, сколько у меня, а я вот упомянул.

      – Да, но к чему эта любопытная история?

      – Видите ли, я пытаюсь ответить честно. Да, в ваших словах есть доля правды. Да, марксизм, партия, вы с вашими способностями. Но и Пушкин тоже прав. Революция в России – это реки крови, это гибель значительной части образованных людей, разрушение производства. В общем, значительная деградация производительных сил. Россия и без того от Европы отстаёт, а уж после революции… Тут будет не до жиру, как-нибудь бы ситуацию стабилизировать. Вот, допустим, перейду я на вашу сторону, надеясь на революцию. Допустим даже, революция произойдёт и победит. Допустим, я останусь жив, а революция, вы знаете, пожирает своих детей. Допустим, вы станете на место царя, а я с вами знаком. Даже в этом случае мои возможности будут меньше, чем сейчас. Хотя бы из-за деградации производительных сил. Нет, всё однозначно, и для меня, и даже для вас, надо использовать возможности, имеющиеся сейчас. Тем более, что до трона вам пока далеко.

      – Я и не собираюсь его занимать, я бы его сжёг на площади. В том, что вы говорите, есть определённый смысл. Но есть две, если угодно, закавыки. Во-первых, я не стал оспаривать ваши якобы большие возможности, но они, разумеется, нуждаются в доказательстве, если мы намерены говорить серьёзно. Во-вторых, вы мне предлагаете перейти в противоположный лагерь, можно сказать, покупаете меня. Но тогда будьте любезны и уплатить цену. Давайте так договоримся: вы ведь слыхали о проблеме отрезков, не так ли? Ей уже более сорока лет, этой проблеме. Так вот: вы, пользуясь своим влиянием, передаёте эти отрезки крестьянам, причём безвозмездно. Этим мы убьём сразу двух зайцев: вы докажете ваше влияние, а я получу свою цену. Вы скажете, что цена велика? Да, я высоко себя ценю. И я, увы, упрям – без этого я не брошу всех своих товарищей, всю свою жизнь. Вы ведь понимаете, что будет с моей репутацией в революционной среде, если я начну сотрудничать с правительством? Уж не в этом ли и состоит ваша истинная цель – подорвать мою репутацию? Вполне в духе охранного отделения.

      – Владимир Ильич, знаете, на какую сумму мы с товарищами собираемся оборудования закупить? В берлинский банк переведены сто пятьдесят миллионов рублей, обеспеченных золотом. И мы обдумываем, не взять ли ещё оборудования в кредит. А мы можем его вернуть, государство