Дрейфовать и странствовать (сборник). Ирина Крыховецкая

у человека. Чтение физики, она повторяет снова и снова – ее мозг формирует модели и определенным образом на них реагирует. Это те самые гипотетические гиперчувствительные нейроны – «клетки бабушки». Она читает, потому что видит в физике нечто привычное и родное кодировке ее одиночными нейронами. Скорее всего, она даже «видит», что называется, физику, тянется к ней, скучает по ней, может поэтому и молчит.

      – У Сони ностальгия по физике? – воскликнул анестезиолог.

      – Вы знаете – да! – Лидия Сергеевна развела руками, – физика для нее кумир, друг, любимая бабушка, что-то дорогое и приятное, что-то связанное с теплыми чувствами из самых глубин памяти. А с такой лимбической системой, как у нее, можно точно сказать, что физика для нее – как любимый член семьи. Помните, она первую книгу прочла – «Возвращение домой» Цвейга?

      – Ну?

      – Так вот, это ее возращение домой. После этой книги она прочла массу литературы, как бы сличая, где ее дом. Активность определенных зон на МРТ нам это подтвердила с лихвой! Что она сличает, ищет, сопоставляет и любит то, что читает!

      – Лидия Сергеевна, голубушка, – анестезиолог перестал курить, – но это ересь, получается – Софья родственница Бога?

      – Почему Бога? – не поняла врач, – она же не книгами по религиоведению зачитывается.

      – Да потому что, как вы заметили, – она ищет путь домой при помощи физики. С ее-то сегодняшним запредельным интеллектом!! Физика – это путь в неизвестное, а физика в родственниках – это путь в невероятное. Значит к Богу!

      – Но почему?

      – Ну, не к черту же?!

      – Вероятно, мы очень ограничены в знаниях, надо наблюдать, – вздохнула Лидия Сергеевна.

      Старенький директор Института мозга, куда попала Софья, нетерпеливо ждал Лидию Сергеевну, и когда ведущий нейрохирург, нейрофизиолог пришла в сопровождении своего анестезиолога, даже не повел бровью. Дождался, пока врачи сядут перед ним, а потом, грозно сверкнув глазами, каркнул, словно старый рассерженный ворон:

      – Это что такое?! – потрясал он бумагами, отчетами, наблюдениями, исследованиями и просто картой Софьи.

      – Это по Сонечке материалы, – прошептала Лидия Сергеевна.

      – Это бред, вы же врачи! Вы же ученые!!! – пожилой академик сделал жадный глоток воды. – Как вы мне это объясните?!

      Дверь распахнулась и влетела перепуганная баба Клава.

      – Люди добрые! – завопила она, – Софья ушла!!

      – А кто отпустил? – подхватилась Лидия Сергеевна.

      – Так не спрашивала никого!! – вопила испуганно баба Клава, – на стене лестницу нарисовала, да по ней и ушла!

      – Что значит нарисовала? – рассердился директор института.

      – Карандашиком простым, графитовым, – баба Клава держалась за сердце…

      В палате Софьи было пусто, но из стены действительно выступала добротная мраморная лестница, уходившая как бы вверх, винтом, в одном месте мрамор переходил в карандашный рисунок. По сторонам от лестницы были изображены непонятные знаки, вперемешку