.

будешь помнить с содроганьем

      Сей край, сей брег с его полуденным сияньем,

      Где вечный блеск и долгий цвет,

      Где поздних, бледных роз дыханьем

      Декабрьский воздух разогрет.

<Декабрь 1837>

      Итальянская villa

      И распростясь с тревогою житейской,

      И кипарисной рощей заслонясь, —

      Блаженной тенью, тенью элисейской,

      Она заснула в добрый час.

      И вот, уж века два тому иль боле,

      Волшебною мечтой ограждена,

      В своей цветущей опочив юдоле,

      На волю неба предалась она.

      Но небо здесь к земле так благосклонно!..

      И много лет и теплых южных зим

      Провеяло над нею полусонно,

      Не тронувши ее крылом своим.

      По-прежнему в углу фонтан лепечет,

      Под потолком гуляет ветерок,

      И ласточка влетает и щебечет…

      И спит она… и сон ее глубок!..

      И мы вошли… все было так спокойно!

      Так все от века мирно и темно!..

      Фонтан журчал… Недвижимо и стройно

      Соседний кипарис глядел в окно.

      .

      Вдруг все смутилось: судорожный трепет

      По ветвям кипарисным пробежал, —

      Фонтан замолк – и некий чудный лепет,

      Как бы сквозь сон, невнятно прошептал.

      Что это, друг? Иль злая жизнь недаром,

      Та жизнь, – увы! – что в нас тогда текла,

      Та злая жизнь, с ее мятежным жаром,

      Через порог заветный перешла?

<Декабрь 1837>* * *

      Давно ль, давно ль, о Юг блаженный,

      Я зрел тебя лицом к лицу —

      И ты, как Бог разоблаченный,

      Доступен был мне, пришлецу?..

      Давно ль – хотя без восхищенья,

      Но новых чувств недаром полн —

      И я заслушивался пенья

      Великих Средиземных волн!

      И песнь их, как во время оно,

      Полна гармонии была,

      Когда из их родного лона

      Киприда светлая всплыла…

      Они все те же и поныне —

      Все так же блещут и звучат;

      По их лазоревой равнине

      Святые призраки скользят.

      Но я, я с вами распростился —

      Я вновь на Север увлечен…

      Вновь надо мною опустился

      Его свинцовый небосклон…

      Здесь воздух колет. Снег обильный

      На высотах и в глубине —

      И холод, чародей всесильный,

      Один здесь царствует вполне.

      Но там, за этим царством вьюги,

      Там, там, на рубеже земли,

      На золотом, на светлом Юге,

      Еще я вижу вас вдали:

      Вы блещете еще прекрасней,

      Еще лазурней и свежей —

      И говор ваш еще согласней

      Доходит до души моей!

Декабрь 1837* * *

      С какою негою, с какой тоской влюбленный

      Твой взор, твой страстный взор изнемогал на нем!

      Бессмысленно-нема… нема, как опаленный

      Небесной молнии огнем!

      Вдруг от избытка чувств, от полноты сердечной,

      Вся трепет, вся в слезах, ты повергалась ниц…

      Но скоро добрый