Лабынгкыр. Майк Гелприн

ходят. И сиги. Сам не был, но парням верю: врать не станут.

      Со слов вернувшихся в прошлом году с Лабынгкыра приятелей он пересказал с десяток рыбацких историй, потом охотничьих. Захмелевший Олег одобрительно цокал языком и в предвкушении завтрашнего удовольствия азартно потирал руки.

      – Эй, выпивохи, уха готова, – вклинился в байку о полутораметровом налиме Сашенькин голос. – Руки сполоснуть не забудьте.

      Солнце растворило лучами мелкие перистые облака и шпарило теперь от души. С озера задувал прохладный, ласкающий кожу ветерок. Трепал ядовито-жёлтые лепестки лютиков, бледно-голубые соцветия живокости, ерошил языки костра, посвистывал в распахнутой настежь двери сруба и уносился прочь, втягиваясь в расщелины на пологих склонах подступающих к берегу сопок.

      – Так что же, здесь никто не живёт? – спросила Надя, покончив с ухой. – Никто-никто?

      – Ближайший посёлок в ста километрах, – Стас зачерпнул добавку из котелка. – Так что считай никто. Туристы иногда добираются, такие, как мы, но редко. А якуты этих мест сторонятся. Говорят…

      Стас махнул рукой и умолк.

      – Что говорят? – уточнила Надя.

      – Да глупости всякие. Шура моя вон тоже сюда лететь не хотела, до последнего сопротивлялась.

      Сашенька поджала губы.

      – Это не глупости, – проговорила она строго. – Мой отец не знает грамоты, и деды не знали, и прадеды. Но они были людьми неглупыми и нетрусливыми. Отец однажды ногу в тайге сломал, шестьдесят километров на одной ноге топал и вернулся живым. Дед по матери на медведя в одиночку ходил. Дед по отцу от стаи волков отбился. Прадед… Неважно. Сюда ни один из них бы не сунулся. Ни за какие блага не пошёл бы.

      – Да почему? – удивилась Надя. – Почему не пошёл бы?

      – Люди говорят, в этих местах живёт… – Сашенька запнулась. – Даже не знаю, как сказать-то.

      – Динозавр, – хохотнул Стас. – Типа лохнесского чудовища, только круче.

      Сашенька укоризненно покачала головой.

      – Сам ты динозавр. Зверь здесь живёт, огромный, жестокий и свирепый. Его называют лабынгкырским чёртом.

      – И где именно он живёт? – заинтересовался Олег.

      – Этого никто не знает. Но видели его и в воде, и на суще. Издалека. А те, которые вблизи видели, ноги унести не успели.

      – Не понимаю, – развёл руками Олег. – Если твои сородичи сюда не ходят, то как они его видели?

      – Не они, – терпеливо объяснила Сашенька. – Однажды, я тогда ещё девчонкой была, в улус пришёл человек, старатель из партии, что на притоках Индигирки золото промышляла. Был этот человек не в себе, потому что из всей партии в живых один он остался.

      – Остальными динозавр позавтракал, – подмигнул Стас. – А мужиками, что в прошлом году сюда летали, и в позапрошлом, и три года тому, и пять почему-то побрезговал. Сдох, видать.

      Сашенька насупилась и отвечать не стала.

      – Мам, мне это не нравится, – подалась к Наде Верочка. – Пап, дядя Стас, а давайте отсюда уйдём, а? Вдруг здесь и вправду чудище?

      Олег досадливо крякнул.

      – Байки