Золотая девочка. Элин Хильдебранд

крошечное сердечко.

      Она перелетает на кухню, где за столом сидит и смотрит на свои руки Рип, муж Уиллы. Виви интересно, о чем он думает. Рип неразговорчив. Виви пару раз замечала, будто ему «чего-то не хватает», но в конце концов пришла к выводу, что недооценивала сильные стороны зятя. Спокойный и надежный Чарльз Эван Бонэм Третий идеально оттеняет маниакальное стремление Уиллы во всем добиваться успеха. Но все-таки, когда дочь объявила, что они с Рипом намерены пожениться – решили так еще в седьмом классе, – Виви подумала, что долго этот брак не продлится, Уилла его перерастет.

      Примерно за месяц до свадьбы Вивиан повела дочь в «Ле Лангедок», чтобы поговорить по душам. То был будний весенний день, и они оказались единственными посетителями в зале на втором этаже, окна которого выходили на Брод-стрит и уютно подсвеченные окошки книжного магазина «Нантакет Букворкс».

      Эстетическая сторона этого ужина была доведена до совершенства. Зал освещали только свечи, на столе стоял букет ирисов, пахло сливочным маслом, чесноком, бульоном из телятины и свежим хлебом. Они заказали бутылку дорогого шампанского, а потом еще более экстравагантное белое бургундское. Уиллу обычно мало интересовала еда – она могла съесть или выпить все, что перед ней ставили, и никогда не жаловалась, но казалось, дочь никогда не получает удовольствия от еды. Однако тем вечером она с наслаждением поглощала улитки ан-крут, запеченного лобстера и поленту с пармезаном и позволила себе чуть-чуть захмелеть. Тут Виви и решила высказать свое мнение. Будущий зять очарователен, а Бонэмы – достойные всяческого восхищения уважаемые люди. Рип, кажется, уже твердо намерен заняться страховым бизнесом родителей, и в материальном плане Уилла не будет ни в чем нуждаться.

      Но вот в эмоциональном, в интеллектуальном плане, спрашивала Виви. Рип окончил Амхерст, факультет свободных искусств; он умен, но Вивиан не назвала бы его ум пытливым. Парня натаскивали как наследника семейного бизнеса, и он никогда не захочет – и не сможет – жить где-либо, кроме острова, на котором родился и провел детство. Рип не будет расти.

      Виви наклонилась к Уилле через стол и положила ладонь ей на предплечье.

      – Однажды ты можешь проснуться и понять, что тебе хочется большего. – Виви представила себя на переднем сиденье «бьюика» Бретта Каспиана. Что, если бы она так и осталась там и ничего больше в жизни не увидела? – Ты можешь захотеть переехать в Стамбул. Вдруг в один прекрасный день решишь поступить в магистратуру на исторический факультет или получить MBA, и вот ты уже в Гарварде, а Рип остался на Нантакете. Допустим, тебе понравился Бостон – ты ездишь в метро, заказываешь на дом ливанскую еду, проводишь вечера в Музее Изабеллы Стюарт Гарднер. А потом на одной из пар какой-то внутренний голос подает тебе великолепную идею, ты оборачиваешься и встречаешься глазами с молодым человеком. Он невысокий и смуглый, совсем не такой, как длинный и бледный Рип, у него усы и британский акцент – Рип всегда чисто