Воин забвения. След бури. Елена Счастная

приложили раскалённую головню, и шарахнулся от неё в сторону. Обогнув берёзу, он, как и был, сидя, попятился, перебирая ногами и отталкиваясь руками от земли, пока не упёрся спиной в другой ствол.

      – Шальной, чтоль? – пытаясь его догнать, ругался Скурата. – Да постой ты, а то ноги выдеру!

      Млада посмотрела на свою ладонь, прикосновение которой так странно подействовало на следопыта, и снова подошла к нему. Волот заскулил, как побитый пёс, и совершенно дико уставился на неё, задрав голову. Не обращая внимания на сопротивление, она крепко взяла его лицо в руки и вгляделась, силясь отыскать в искажённых чертах ниточку разума, за которую можно было бы уцепиться.

      – Что с тобой случилось?

      Зрачки Волота расширились резко, заполнив почти всю радужку, и Млада ухнула в темноту. Точно на самом деле ушла из-под ног земля. Перехватило дыхание от ложного чувства падения, и по вискам мазнул ветер. Она упала на лёд – голые ладони тут же едва не примёрзли к его гладкой поверхности – и почти стукнулась об него лбом. Ещё и коленями ударилась. Так и стоя на четвереньках, Млада вгляделась в прозрачную глубину замёрзшего озера, которое оказалось тут невесть как. Там не было ничего – лишь вяло текла зеленовато-синяя вода. Но вдруг светлым пятном проступило одно лицо, и другое. Сначала их не удавалось рассмотреть, но они всё поднимались, пока не стали различимы черты. Хальвдан, Медведь, Рогл – и много других знакомых людей Млада узнала в утопленниках, что проплывали мимо подо льдом. Казалось, там вся княжеская дружина. Из их ран ещё сочилась кровь и растворялась в холодной воде. Млада вздрогнула и отпрянула.

      Скурата успел поймать её, иначе завалилась бы набок неуклюжим кулём.

      – Надо везти в лагерь, – высвобождаясь из рук кметя, буркнула она, силясь отдышаться после страшного наваждения. – Ну его. Там расспросим.

      Млада встала, отряхивая перчатки, которые уронила в снег. Главное сейчас – не показать кметю, что она что-то видела, а то ещё чего доброго решит, будто вслед за Волотом тронулась умом.

      – Смотри-ка, затих, – кивнул Скурата на следопыта.

      Тот и правда трястись перестал, уже не жался к берёзе, как затравленный зверь, и гораздо более разумно озирался по сторонам, словно не мог понять, как тут очутился.

      – Вставай, горе, – вздохнул кметь, подхватил Волота под мышку и поставил на ноги.

      При этом он не забывал с любопытством поглядывать на Младу, только в лоб ничего спрашивать не торопился. Хоть наверняка и заметил, что с самого начала со следопытом не всё было ладно. Да и с ней, надо сказать, тоже. А вот, коли до лагеря доберутся, как пить дать всё сотникам расскажет. Или вовсе воеводам самим.

      Более не мешкая, Млада развернулась и пошла обратно по их же следам. Хотелось поскорее убраться из этого места – так, чего доброго, поверишь в любых чудовищ, что натыканы за каждым кустом. И в любое колдовство. Позади послышалось дыхание Скураты, который тащил за собой вяло переставляющего ноги Волота, пыхтел от усилий и тихо поругивался сквозь зубы.

      На этот раз неожиданностей не случилось.