Есть памяти открытые страницы. Проза и публицистика. Виктор Меркушев

Лица вновь поменялись, и теперь зал был заполнен поэтами тридцатых: кое-кого я, наверное, смог бы узнать по фотографиям и прижизненным портретам, если бы не, конечно, «штуки Коровьева», безусловно стоящего за мизансценой всего происходящего. Поэтому постараюсь не называть выступающих именами собственными, дабы не впасть окончательно в искус «клетчатого», и ограничусь исключительно их внешними описаниями.

      Заявленная тема, очевидно, понравилась собранию, ибо не успел ещё председатель занять своё почётное место, как из зала торжественно и важно прозвучал женский голос:

      Мы будем суровы и откровенны.

      Мы лампу закроем газетным листом.

      О самом прекрасном, о самом простом

      разговаривать будем мы.

      Откуда нашлись такие слова?

      Неужто мы их придумали сами?

      Тихими, тихими голосами

      разговаривать будем мы.

      Сказано это было легко и задушевно, но очень неконкретно, поэтому кто-то из глубины, сразу же разобравшийся с кем и зачем приходится разговаривать, напутственно произнёс:

      Вас нет ещё: вы – воздух, глина, свет;

      о вас, далёких, лишь гадать могли мы, —

      но перед вами нам держать ответ.

      Потомки, вы от нас неотделимы.

      На призыв откликнулся высокий худощавый брюнет с бледным лицом и рассеянным видом, который, близоруко щурясь, медленно зачитал из блокнота только что написанное по случаю четверостишие:

      Пусть молодость послушает о буре,

      Едва угасшей на закате лет,

      Чтоб начертать на собственной лазури

      Таких же бурь и потрясений след.

      Очевидно посчитав сказанное худощавым поэтом прологом к своему выступлению, к трибуне уверенной широкой походкой поспешил другой литератор, начальственно перебирая заготовленные к прочтению стихотворения. Было видно, что кому-кому, а ему точно, судя по количеству написанного, было что предложить неопределившейся молодёжи:

      Сам с собой останешься, проснётся

      В памяти былое иногда.

      В нашем прошлом, как на дне колодца,

      Чёрная стоячая вода.

      Был порядок жизни неизменен,

      Как дневной круговорот земли.

      Но вошёл в него Владимир Ленин

      И позвал, и мы за ним пошли.

      Стали силой мы и стали властью

      В этот памятный и светлый час.

      Хочешь знать, как зарождалось счастье, —

      Мы расскажем. Спрашивай у нас.

      Аплодисментов не последовало, зато из зала раздалась ожидаемая реплика:

      Ленин и Сталин шли вместе всегда,

      В мыслях едины и в дружбе верны…

      Дочитать начатый стих оратору не дали. В зале победно зазвучали строки, которые сноровисто и звонко рубили прокуренный воздух, словно высохшие дрова:

      Нет выше призванья и чести,

      Нет радости в жизни иной,

      Как счастье – со Сталиным вместе

      Быть в партии нашей родной.

      И