Руны на броне. Алексей Лавров

Физкультуру я закончил в смирении, стоя на коленях в короткой медитации.

      Потом в душ, переодеться в кадетскую повседневку, и собираемся в гостиной. Завязался общий разговор о прошедшей тренировке. Я попросил Авдея и Мухаммеда шапки, например, поправить, если почувствуют в Бочкине тотемного воина.

      – Бочкин не тотемный, – уверенно молвил Мухаммед.

      – И откуда мы это взяли? – подозрительно спросил я.

      – Кланы дружат, регулярно проводят встречи, – сухо сказала Клава, и Надя сдержано добавила. – Мы знаем московских воинов.

      Я завис на несколько секунд.

      – Так вы всегда знали, что Куликов волк? – вкрадчиво уточнил я.

      – Знали, – пожал плечами Авдей. – Нам трудно говорить о своих. И ты не спросил.

      – Его бы ничего не спасло, – грустно добавил Мухаммед. – Ему никто не сказал о тебе.

      Ну… под таким углом всё выглядит иначе.

      – Так вы говорите, что кланы регулярно проводят встречи, – сказал я, повеселев. – Но вы ведь никуда не отлучаетесь.

      – Сообщают из клана, предлагают подменить, – сказал Авдей. – Просто мы не хотим.

      – Нам уже не надо, – снисходительно молвил Мухаммед.

      – А если я стану воином-рысью? – воскликнул я.

      – С тобой съездим, – скупо улыбнулся Авдей.

      Я задумался о новом вопросе, но в гостиную с Миланьей вошёл смущенный военный с папкой в руках. Она сказала, что это курьер из штаба и пора идти обедать. Мы вежливо поздоровались с воином, и повели его в столовую.

      Расселись за стол и сосредоточились на еде. Ну, я точно сосредоточился, а от других требовалось только не издавать лишних звуков. После десерта и чаю мы поблагодарили Миланью, я с Катей повели военного в кабинет, а рыси вернулись в гостиную.

      У себя я сидел на столе, а Катя внимала курьеру, сидя в моём кресле. Она давно просит поменять стол на «т»-образный и добавить кресел. Но это ведь мой кабинет, я тут иногда уроки делаю. Так мне казалось уютнее.

      Курьер бубнил по памяти и протягивал мне бумаги по одной, а я кивал, подписывал и возвращал обратно. В конце военный доложил о ходе зимних занятий и сообщил о просьбе Бирюкова. Майор не во всём уверен и спрашивает моё мнение об особом отделе штаба, как в ополчении.

      Я серьёзно посмотрел на Катю, и она воскликнула:

      – Вон до чего у вас дошло!

      – Да, у нас всё серьёзно, – строго сказал военный и поспешно поправился. – То есть мы ко всему относимся серьёзно.

      – Для уверенности командования… – задумчиво качая ногой, проговорил я. – Можно немного потратиться. Передай Бирюкову, что в целом я согласен… – продолжил я задумчиво качать ногой. – Только к нему подойдёт человек с приветом от меня, детали согласует с ним.

      – Просто с приветом? – не понял воин.

      – Да, просто, – улыбнулся я. – Не перепутай, я тоже бываю очень серьёзным.

      – Слушаю не перепутать! – подскочил побледневший военный.

      – У тебя всё? – спросил я. – Тогда счастливо добраться.

      – До