Дай мне шанс. Рина Фиори

в таких глупостях. За глаза – пожалуйста, но лично только по имени и отчеству.

      – Вот как? – прищуривается. – Ну, тогда за работу.

      Я резво спрыгиваю со стула, пряча за спиной своё яблочко.

      Прицепится ещё, ему только дай повод.

      Ещё и сменщицу приходится успокаивать: она, оказывается, решила, что её уволить хотят, раз я утром на работу вышла.

      Объясняю ей, что это против меня акция развернулась, «Достань Миронову» называется. В итоге женщина успокаивается.

      Впрочем, понять с какой радости меня вызвали на работу с утра пораньше, я так и не смогла, хотя прошло уже два часа смены.

      Мы дружно работаем в четыре руки, не говоря ни слова. Я вообще не особо люблю разговаривать с малознакомыми людьми. Но Вера Павловна, или как все её тут зовут, Верочка, до невозможности болтлива. Обычно. Но не сегодня.

      Потому что с самого утра вокруг нас коршуном вьётся Даниил Витальевич.

      – Екатерина, – раздаётся над ухом каждые две минуты, – как ты держишь нож?

      Да нормально, как на технологии учили, так и держу. Но в ответ ничего не говорю, только глазами сверкаю.

      – Как ты нарезаешь томаты?

      Ух, как я их нарезаю: жестоко, с наслаждением наблюдая, как из среза сок вытекает. Аж самой жутко становится и на приём к психологу записаться хочется.

      А может сразу к психиатру?

      Хотя нет, лучше уж с подругой чай выпить и на нелёгкую долю пожаловаться. Безопаснее будет.

      Правда, Яне Лопуховой, с которой мы неожиданно подружились, сейчас не до посиделок. У неё любовь-морковь с одним из самых нахальных красавчиков колледжа.

      – Откуда у тебя растут руки? – о, это уже из раздела анатомии.

      Чувствую ещё чуть-чуть и взорвусь. Или разревусь, или отвечу не самым лестным образом. Причём глядя на довольную ухмылку шефа, второе более вероятно.

      – Почему ты так медленно передвигаешься по рабочему цеху?

      Ну, нет!

      Уже открываю рот, чтобы дать достойный отпор, но внутренний голос меня успокаивает: «Катя, ты хорошая девушка, а хорошие девушки с шефами не огрызаются».

      К двенадцати часам дня я чувствую себя вымотанной окончательно, причём не от работы, а из-за бесконечных претензий.

      Но апогеем становится, когда Даниэль подходит ко мне вплотную и начинает рассматривать в упор. Я теряюсь от его пристального взгляда, но потом поднимаю голову и смело смотрю в ответ.

      Он молчит ещё с минуту, а потом касается пальцем пряди, которая никак не хочет забираться под колпак и упорно падает на лицо.

      – Ещё раз я увижу подобное, возьму ножницы и отрежу всё лишнее, – чеканит и отворачивается.

      Я вообще человек неконфликтный, но тут даже меня накрывает.

      Смотрю на шефа испепеляющим взглядом и бросаю ему в спину:

      – Только попробуйте, я вам тоже тогда что-нибудь отрежу!

      Нет больше сил терпеть бесконечные претензии.

      Мужчина, скорее всего, догадывается, что перегнул палку, поэтому ничего не отвечает. Но по его ухмылке я понимаю, что мне объявили войну.

      А ещё становится очевидным,