По осколкам лжи. Анастасия Шерр

убийственным взглядом.

      – Прости, я не так хотела сказать…

      – Забыли, – оборвала её, не желая слушать утешительных речей. Я и сама думала об аборте. Каждый день думаю. Но решиться на него так и не смогла. И не смогу. И в чужих советах по этому поводу не нуждаюсь. Не их изнасиловали в жестокой форме. Не они чувствуют то, что чувствую я. Не им рожать ребёнка от насильника.

      Вздрогнула, когда дверь ресторана открылась и в спину подуло холодом. И повеяло запахом его парфюма. Нет… Мне кажется просто. Он не может сюда прийти после того, что сделал.

      – Твой столик, – прошептала Женька. Она не знала, что это он насильник. Я лишь рассказала о похищении после работы.

      – Да, я сейчас, – сглотнула, взяла папку меню и, развернувшись на пятках, пошла к нему.

      Это действительно был он. Мне не почудилось. Взгляд всё тот же, прямой и целеустремлённый, направлен на собеседника, которого я даже поначалу и не заметила. Будто весь мир сжался до одной маленькой точки. Руки мелко задрожали, а язык прилип к нёбу. Я забыла что и как говорить.

      – Милочка, принесите воды, пока мы определимся с заказом, – кинул небрежно мне его собеседник, а сам Андрей даже глаз на меня не поднял, изучая какие-то документы.

      – Да… Конечно, – промямлила я и бросилась прочь от их столика. Второй раз я к нему точно не подойду. – Жень? А ты можешь взять мой столик… Они чаевые хорошие оставляют…

      – А сама чего не хочешь?

      – Да мне что-то нехорошо… Посижу отдохну.

      – Ну ладно, – пожала плечами Женька и забрала у меня планшет. А я, воспользовавшись затишьем, сбежала в подсобку. Даже за стеной не получалось отдышаться.

      – Успокойся. Он тебя даже не помнит… – успокаивала я себя, но тщетно. Почему-то казалось, что дверь подсобки сейчас разлетится в щепки, и он достанет меня. И тот ужас снова повторится.

      Меня потряхивало и хотелось плакать. Забыть ту ночь и больше никогда её не вспоминать.

      Положив руку на живот, я что-то почувствовала. Наверное, показалось – для шевеления младенца ещё рано. Немного успокоившись, я пришла к выводу, что ничего не случится. Он меня не узнал, а может не обратил внимания. Да мало ли что там с ним… Он воспользовался мной, заплатил за это и забыл. Так поступают люди вроде него. Правда, я денег не взяла. Пожалуй, и это он воспринял по-своему.

      – Ань, ты здесь? – в подсобку постучалась Женя. – Выйди, там один из них тебя просит.

      Внутри похолодело и одновременно бросило в жар.

      – Я… Скажи ему… Ладно. Я сейчас приду, – выдохнула, закрывая глаза. Деваться некуда. Нужно идти. Он меня видел, и он меня помнит.

      К его столику подошла тихо, как мышка, взглянула ему в лицо и живот стянуло от боли. Я всё ещё помню, как с ним было… Кто бы стёр мне память.

      За столом он был один. Второй куда-то отошёл.

      – Привет, Аня, – усмехнулся, взглянув на мой бейджик. Он даже имя моё не запомнил. – Как дела? Всё хорошо? – Спросил так просто, словно мы старые знакомые. В голосе ни единой нотки издевательства или насмешки, и я растеряна.

      – Нормально… Вы готовы сделать заказ? – губы шевелятся,