Песнь Великой Любви. Саломея. Воин света. Шалва Амонашвили

всю тропинку, как и всю дорогу, они прошли молча. Солнце ещё готовилось для восхода, когда они шагнули на площадку перед Пещерами.

      – Вот и пришли! – сказал Иорам, и тут же умолк от неожиданного зрелища: в объятиях четырёх лап Бунгло лежала Саломея. Она спала… спала и плакала.

      Бунгло испустил тихое, нежно-ласковое «оооммм», в котором звучало сострадание. Своим мягким мехом левой лапы он осторожно вытирал слезы на щёках девочки.

      Рядом с Бунгло на камне сидел ювелир Захарий и озабоченно наблюдал за плачущей во сне Саломеей.

      Захарий и Бунгло взглянули на пришедших. Захарий жестом предупредил мальчиков не шуметь, привстал и отвёл их в сторону. Он обнял Иорама, приласкал Филиппа, которого видел впервые, а потом сказал шёпотом:

      Иорам, сынок, Саломея ждёт прихода Амон-Ра в Пещеры. Ею овладевают сомнения, что с ним происходит что-то неладное. Заснула она поздно и во сне начала плакать… Так плачет она всю ночь, а Бунгло бережёт её плач во сне, не даёт мне будить её… Наверное, он прав…

      Иорам молчал, не зная, что сказать.

      И Захарий молчал, боясь спросить его об Амон-Ра.

      Молчание, напряжённое молчание само заговорило. И Захарий понял. Его вдруг что-то кольнуло в сердце. Там, внутри сердца, что-то оборвалось, оборвалась какая-то нить, которая соединяла сердце старого одинокого ювелира с маленьким любимым чудо-мальчиком.

      – Да, дядя Захарий, – произнёс после долгого молчания Иорам, – Амон-Ра улетел в Высший Мир, он сгорел в фиолетовом огне духа… Ценою жизни спас он птенчика…

      Захарий тихо зарыдал.

      Первые лучи солнца осветили площадку перед Пещерами, они обласкали лицо, длинные волосы, маленькую фигурку прекрасной девочки в слезах и разбудили её.

      Саломея с трудом открыла распухшие глаза. Бунгло высвободил её из своих лап. Его огромная медвежья морда ласково улыбнулась девочке. Саломея тоже улыбнулась ему в ответ.

      – Люблю тебя, Бунгло!.. Спасибо тебе! – прошептала она.

      «Ты узнала правду? Ты все видела?»

      В ответ на мысленный вопрос Бунгло Саломея сказала:

      – Да, Бунгло, Амон-Ра в Пещеры не поднимется… Он улетел в Дальние Миры, но всегда будет рядом с нами… Я видела, как распяли Мессию… Видела, как забросали камнями Амон-Ра… Видела ещё, как дух Амон-Ра, улетая в Дальние Миры, оставлял за собой огненный след… Прекрасное было зрелище, Бунгло…

      Саломея заметила стоявшего в сторонке и рыдавшего дядю Захария, а рядом с ним – Иорама и незнакомого мальчика. Она подбежала к Иораму и обняла его, а потом прижалась к дяде Захарию.

      – Иорам, не мучайся, я все знаю… – сказала она спокойно. – Не плачь, дядя Захарий, Амон-Ра победил земную жизнь, он сделал то, что надо было ему сделать, и дух его теперь обитает в Царстве Небесном… Не плачь, дядя Захарий… – Саломея поднялась на цыпочки и нежно поцеловала в щеку добродушного старика.

      Саломея посмотрела на Филиппа.

      – Как тебя звать?

      – Филипп… А ты Саломея, я знаю тебя: Амон-Ра рассказывал нам о тебе, о твоей школе…