Стихотворения и поэмы для 11 класса. Владимир Высоцкий

и сен-террора?

      След стибренного урана?

      И в небе зрачком обзора

      застывшие ястреба.

      Одиннадцатого сентября

      пила ты из кружки этой,

      два башенных силуэта

      в «11» соберя.

      Трейд-центр

      ещё не был сен-центром.

      Мы жили по старым сентенциям

      любви и морали для

      (и мира не переделя).

      От ужаса можно сдвинуться!

      И я сентября одиннадцатого:

      одиннадцатого сентября

      проснулся в чужой гостинице

      от крика нетопыря.

      И прошлого века фразы

      уносятся к Богу в рай:

      «We must love each other

      or die».

      Меж ужаса центробежного

      ответил новый Сент-Бёв:

      «Поскольку смерть неизбежна,

      любите любовь».

      И третий, ушедший в светопись,

      сказал, сухой, как самум:

      «Мораль – не любовь,

      не ненависть – а ум…»

      Пошло мозгов расчленение.

      И кружка разбилась, бля…

      ШЛО НОВОЕ ЛЕТОСЧИСЛЕНИЕ

      С 11 СЕНТЯБРЯ

ШАР АДА

      Декабрь – дебаркадер.

      Толпятся, ожидая отправки пассажиры – персонажи ушедшего переломного года – деревья, фигуры, собаки – события и герои моей последней книги, ангелы, алкаши, бабуся-врунишка из передачи «Дачники», объявившая, что и я бывал в гостях у журналиста Луи. Исправляя неряшливость телеавторов, повторю, что я не только никогда не был у него на даче, но и даже не был с ним знаком… А рядом сутулится другой Луи – великий Луи Арагон, крупнейшая фигура прошлого века… Наш бардак кодируется в строфы. Кабарда инстинкта переходят в кардан разума.

      С Пьером Карденом я виделся 1 декабря этого года. Я приехал к нему с киногруппой поговорить о 20-летнем юбилее «Юноны и Авось». Он встретил нас стройный, страстный. Сказал: «“Юнона» – самый сильный спектакль, который я видел в жизни». Неслучайно в его парижском театре, где когда-то были наши гастроли, на фризе из афиш лучших спектаклей помещены две афиши «Юноны». Два креста, два Андреевских флага.

      В Каннах сквозило. Но хозяин не признавал пальто. Его уникальная вилла, построенная без единого прямого угла, подобно осьминогу, ворочалась в сумерках.

      Барокамера памяти?

      21 декабря состоится мой вечер в Театре на Таганке – поэзия в сопровождении лазера. 28 декабря я выступаю в Киевской консерватории… Что ж, погрузимся и мы в этот декабрьский дебаркадер со своим скорбным скарбом.

      Куда нам плыть? В светлое будущее?

      Брр… Dark.

КРОBЬ

      На кухне пол закапан красным.

      Я тряпку мокрую беру,

      как будто кнопки из пластмассы

      я отдираю на полу.

      Об шляпки обломаешь ногти.

      Ты поправляешься уже.

      Но эти крохотные кнопки

      навек приколоты к душе.

ЛИФТ ЗАСТРЯЛ

      В лифте, застрявшем от перегрузки,

      на потолке в виде капель – наш выдох.

      Ты по-английски сказала: «Вы – русские.

      Где выход?»

      Русская тема, пардон, моветонная!

      Век свихнут.

      Кровь кровью мы ищем, духовные доноры,

      Свой выход.

      Чавкает