А. В. Жвалевский. Сборник. Андрей Жвалевский

того долежался, что увидел вдруг на потолке птёрка. Птёрк сидел один-одинёшенек и грустил. Увидев, что Сергей Иванович его заметил, птёрк приветственно помахал хвостом и выпустил из лапки какую-то искру. Морозов в ответ подмигнул и подумал: «А ведь я уже сплю».

      Прошёл год…

      Из истории

      Новый, 1913 год почти не отличался от нового, 1912 года.

      Всё те же самовары да редкие автомобили.

      И Санкт-Петербург был всё тем же столичным городом. Открыли первую в городе световую рекламу. Провели первый матч по футболу между сборными Питера и Москвы (Питер выиграл!) Несколько роскошных дворцов построили. Несколько роскошных дворцов уничтожил пожар.

      Игрушки по-прежнему мастерили вручную или в небольших мастерских.

      А в общем – год как год.

      И никто в России не догадывался, что наступает не просто 1913 год, а последний спокойный год в жизни империи…

      Прошёл год, но дети ничего не забыли. Просто непонятно, почему взрослые считают, что дети так быстро всё забывают.

      Нет, они забывают, конечно, всякую ерунду – как держать вилку или вернуться домой до темноты, – но важные вещи они помнят очень крепко.

      Ещё за две недели до Рождества племянница Таня, дочь сестры Веры, отловила дядю Серёжу, который пришёл в гости, затащила его в угол и спросила:

      – Ты про куклу не забыл?

      – Куклу? – удивился дядя Серёжа.

      Что ещё раз доказывает: это взрослые всё забывают, а на детей сваливают. Таня терпеливо вздохнула:

      – Ну куклу. Ты в прошлом году обещал. Большая, с меня ростом. Глаза закрываются, руки-ноги гнутся. И обязательно с сиреневыми волосами.

      – А-а-а, припоминаю. Только волосы, кажется, малиновые?

      – Это в прошлом году малиновые были, а теперь мне нужны сиреневые. Я же выросла, понимаешь?

      Дядя Серёжа понимал.

      – Это я тебя проверял, – сказал он. – А так я всё помню.

      Таня недоверчиво скривила губки.

      – Ничего ты не помнишь, – заявила она. – Я тебе на бумажке запишу.

      И она тут же, не сходя с места, написала на бумажке, которую вытребовала у дяди Серёжи: «Дѣвочка съ сиреневыми волосами!»

      Судя по всему, Таня не стала делать секрета из разговора с дядей. Очень скоро все племянники – кто печатными буквами, а кто и каллиграфическим гимназическим почерком – написали заказы и вручили их Сергею Ивановичу.

      Однажды вечером он разложил их на столе и принялся изучать.

      – «Коник, на котором можно качаться»… Это легко… «Солдатики-гренадеры, как у Никитки»… Что за Никитка? Соседский, что ли? Ладно, разберёмся…

      Подошла Маша, обняла его за шею и поцеловала в макушку. Муж только потёрся щекой и продолжил ревизию.

      – Маш, – сказал он, – ты не видела нигде большую куклу, аршина полтора, и чтобы волосы сиреневые?

      – А такие бывают?

      – Конечно! – Сергей Иванович взял записочку в руки, помял её… и вдруг кукла стала