Последний ход за белой королевой. Олег Агранянц

одном из переходов я заметил факс-аппарат. Интересно, не делает ли он копий. Я собирался сделать копии в Женеве. Но если это можно сделать здесь…

      Оказалось, машина копии делает.

      Я заплатил сто двадцать франков и аккуратно снял копии со всех двенадцати листов, который взял у Типографа.

      – Теперь поведу я.

      И снова Депарьдье и Камю.

      Оссьер, Бон.

      – Где будем обедать? – спросил я.

      – В деревенском ресторане около Бург-ан-Бресс.

      Ну, Бресс я знал. Лучшие куры в Европе.

      – Попробуем бресских кур?

      – Ошибся, но не намного. Не кур, но тоже птицу.

      Отгадать было нетрудно.

      – Утку.

      – Нет.

      – Неужели гуся?

      – И тут ошибся. Цесарку. Около Поллиа, это махонький городишко перед Брессом, есть ферма. Туда я тебя и отвезу, и накормлю настоящей цесаркой. Это дорого, но мне повезло, мой спутник не только не бедный, но и не скупой.

      После Шалона мы повернули налево, и еще через двадцать минут, ровно в семь часов, я подрулил к одноэтажному зданию с вывеской «Веселая цесарка», хотя, на мой взгляд, это место вряд ли должно веселить цесарок.

      – Это здесь. Цесарка – это цесарка. Американка вообще не знает, что такое цесарка, немка знает, но экономит и не покупает, итальянка покупает на черном рынке, и ей вместо цесарки продают недокормленную курицу. Только француженка знает, где можно дешево купить настоящую цесарку.

      Цесарка действительно оказалась прекрасной.

      И опять в путь. Я хотел снова сесть за руль, Кики меня остановила:

      – Лучше я, скоро граница.

      Минут через сорок подъехали к пограничной будке.

      Кики остановила машину в трех метрах от будки, оттуда вышел вежливый швейцарский пограничник:

      – Цель поездки?

      – Увеличить в Швейцарии число красивых женщин, – ответила Кики.

      Пограничник улыбнулся:

      – Жалко только, что мадам с супругом. Я вам завидую, месье.

      И мы проехали, не предъявив документов.

      – Куда дальше? – спросила Кики.

      – Прямо. Скоро мы будем на улице Сервьетт. А там рядом отель Бристоль.

      Сейчас слева покажется вокзал Корнавен. Я всегда улыбаюсь, когда вижу этот вокзал. Лет десять назад я летал в Женеву, чтобы встретиться с неким господином Анри Корнавеном, однофамильцем знаменитого женевского вокзала. Он так и представлялся: однофамилец вокзала. Этот однофамилец был совершенно спившимся субъектом, которого отловили мои коллеги. Я приехал, чтобы предложить ему баснословную сумму. Он, разумеется, согласился, и мы отправились к нотариусу, где и оформили его согласие на использование его фамилии в качестве торговой марки для «некоторых товаров». Этим «некоторым товаром» были часики Третьего часового завода в Москве, которые мы поставляли в огромных количествах в Африку и Латинскую Америку. На циферблате гордо значилось «Корнавен», а чтобы прочесть «Made in USSR», нужно было изловчиться открыть корпус и вооружиться лупой. Африканцы и латины покупали наши часы, уверенные в том, что