Ниро Вульф и Лига перепуганных мужчин (сборник). Рекс Стаут

вещи.

      – Поразительно! И все это находится у вас? Почему не в полиции?

      Эвелин Хиббард покачала головой.

      – Я решила этого им не показывать. Все эти бумаги находились среди сугубо личных вещей дяди. Они были дороги ему, а теперь они дороги мне… только в другом смысле… Полиции они все равно не помогли бы, а вам, возможно, помогут. И вы не станете злоупотреблять ими, не так ли?

      Наступила пауза.

      Я поднял глаза и заметил, что Вульф принялся то втягивать губы, то вытягивать их… Это взволновало меня. Так бывало всегда. Я волновался, даже если не имел понятия, в чем дело. Такое состояние Вульфа показывало, что он что-то обдумывает.

      Он сказал:

      – Мисс Хиббард, вы хотите сказать, что не ознакомили полицию с этими бумагами, взяли их себе, а теперь принесли сюда?.. Среди всего прочего здесь имеются имена и адреса членов Лиги искупления? Потрясающе!

      Она посмотрела на него.

      – А почему бы и нет? Бумаги не содержат таких сведений, которые нельзя было бы раздобыть где-нибудь еще: у мистера Фарелла, у доктора Бартона или мистера Дреммонда, да у любого из них.

      – Все равно потрясающе.

      Вульф потянулся к звонку, вмонтированному в его стол:

      – Не хотите ли стакан пива? Сам я люблю пиво, но навязывать своих вкусов не хочу. Могу предложить хороший портвейн «Солеро», «Дублин», мадеру или настоящее венгерское, которое мне присылают из тамошних винных погребов. Ваш выбор?

      Она покачала головой:

      – Благодарю вас.

      – Вы разрешите мне выпить пива?

      – Пожалуйста, конечно.

      Вульф не стал откидываться на спинку кресла. Он спросил:

      – Может быть, вы развяжете свой пакет? Меня особенно интересует первое предупреждение.

      Она стала нетерпеливо дергать за кончики узлов, а я встал, чтобы ей помочь. Она отдала мне пакет, я положил его на стол. Вульф снял с него обертку. Внутри оказался большой картонный бювар для писем, старый и выгоревший, но целый.

      Вульф открыл его с характерной для него любовной аккуратностью, которую он проявлял в отношении всех неодушевленных предметов.

      Эвелин Хиббард сказала:

      – Посмотрите в первом отделении. Кстати, дядя называл эти послания не предупреждениями, а указаниями.

      Вульф кивнул:

      – Иначе говоря, перстами судьбы? Ваш дядя и правда романтик. Ага, вот оно: «Вам лучше было бы убить меня, увидеть мой последний вздох». Могу ли я прочитать это вслух?

      Она кивнула.

      Вульф начал:

      Вам лучше было бы убить меня.

      Увидеть мой последний вздох,

      Узреть, как дух покинет тело через ноздри,

      Как беглый раб темницу оставляет.

      Но вы убили Человека,

      Хотя вам лучше было бы убить меня.

      Вам лучше было бы убить меня,

      Но вы убили Человека.

      Не рысь и не лису, не мышь,

      Не терпеливого