Преступные игры гения. Галина Романова

мертвым. – Его взгляд ушел внутрь, сразу вспомнился весь ужас. – И оно воняло! Это… Это для меня, как для художника, отвратительно. Я не люблю тлена.

      – Но вы искали на плато свет. Закат… Вас интересовал закат. Это ли не угасание?

      Он с минуту не находил ответа. Просто стоял и смотрел на нее, как на очередное чудо света. Тут же перевел взгляд на Сидорова. Что могло произойти между ними? Почему он видит между ними столько темного света?

      – Угасание не значит – тлен, – ответил он, медленно отходя от стеклянной стены в поисках нужного ракурса. – И закат не означает полного угасания. Это угасание перед очередным возрождением. Будет же восход. Но если без лирики, то мне, как творцу, ближе краски, рождаемые засыпающим солнцем.

      Лишь на мгновение подобие улыбки тронуло ее тонкие губы. Это было почти незаметно. Но он понял, что его ответ засчитан.

      – Может, кофе? – спохватился Валерий, поняв, что они сейчас уйдут.

      – Нет, спасибо. – ответил майор Сидоров.

      Он сноровисто складывал бумаги, разложенные на столе. Совал их в папку. Она молчала. Выгуливала себя вдоль стеклянной стены и о чем-то напряженно размышляла.

      Высокая, стройная. Густые волосы цвета карамели сколоты на макушке какой-то острой, тонкой штукой. Две пряди висят вдоль щек. Скулы высокие. Ни грамма косметики. Даже на губах никакого блеска. Но она казалась ему такой яркой, такой невероятно ухоженной и нетронутой. Даже в потрепанных джинсах и льняной рубашке выглядела светской дивой. И ему очень-очень не хотелось, чтобы она уходила сейчас. А предлога задержать ее не находилось.

      – У меня замечательный кофе, – сделал он еще одну попытку, глядя на нее. – Вдруг я бы еще что-то вспомнил?

      – А давайте ваш кофе, – и снова по ее тонким губам скользнуло нечто похожее на улыбку. – Только не надо ничего выдумывать. Это я насчет «вспомнить».

      – Товарищ подполковник, – Сидоров хмуро смотрел на нее исподлобья. – Мне-то лично некогда. От слова совсем.

      – А я, майор, от слова совсем тебя не держу.

      Она даже не повернула головы в его сторону, все время смотрела на красный огромный зонт в его дворе.

      – Ты же без машины, Аня.

      Сидоров повысил голос? Сидоров повысил голос. И ее это удивило.

      – Вызову такси, майор, не печалься.

      – Я могу отвезти. У меня есть машина.

      – И машина у него есть, и велосипед, – скрипнул неприятными интонациями ответ Сидорова.

      Валера промолчал. Проводил майора до ворот, дал слово, что отвезет подполковника Смирнову туда, куда она прикажет. И неожиданно поинтересовался:

      – Вас с ней что-то нехорошее связывает, товарищ майор? Какая-то скверная история?

      – Это так очевидно? – неожиданно развеселился Сидоров.

      – Воздух вокруг вас наэлектризован. И да, это бросается в глаза.

      – Наша скверная история называется неудавшимся браком, гражданин Осетров. Несколько лет длилась наша скверная