Вояж. Даниэла Стил

творится. Мы не сможем выдавать в эфир то, что я услышу, но информация все равно полезная, а президенту нужен совет, как лучше, по моему мнению, препарировать это для прессы. По-моему, здесь я могу ему помочь.

      Именно это Мэдди и заподозрила накануне: Джек превращался в президентского пиарщика.

      – Было бы правильно, если бы ты нашел способ раскрывать американцам правду. Наконец-то сделаешь хоть что-то полезное.

      Говоря это, она пристально смотрела на мужа. Ее часто пугала его готовность искажать истину с целью придания новости «правильного» звучания. То, как он за это брался, выводило ее из себя. Для Мэдди же существовало четкое разделение на «черное» и «белое», на правду и ложь. Джек в отличие от нее улавливал целую гамму оттенков и переливов. Истина для него имела бесчисленное количество разновидностей и вариантов смысла.

      – Существуют разные версии правды, Мад. Наша цель – нащупать ту, с которой людям будет удобнее всего.

      – Ты ведь сам знаешь, что это чепуха! Пиар тут ни при чем. Правда – вот и все, что имеет смысл.

      – Как раз поэтому я буду там сегодня, а ты нет. Чем ты сегодня, кстати, займешься? – Он решил подсластить пилюлю, отвлечь внимание жены от своих слов, не дать ей задуматься над их смыслом.

      – Еще не знаю. Наверное, побуду дома, отдохну. А может, займусь покупками.

      Ей очень хотелось сделать это в обществе подруги, она уже много лет скучала по веселому шопингу. Но у нее давно не было времени на поддержание дружеских отношений с кем-либо: Джек занимал все ее свободное время, полностью завладев ее вниманием. Главным для Мадлен стала работа. А единственные люди, с кем супруги общались, были так или иначе связаны с бизнесом – взять хоть тот прием Маккатчинсов в Виргинии.

      – Почему бы тебе не слетать на денек в Нью-Йорк? Могла бы пройтись по магазинам, тебе бы понравилось.

      Обдумав это предложение, Мэдди согласно кивнула.

      – А что, действительно… Я мечтала попасть на новую выставку в «Уитни»[2]. Может, еще успею. Ты действительно не возражаешь, чтобы я воспользовалась самолетом?

      Супруги вели фантастическую жизнь, она никогда об этом не забывала. Джек обеспечивал ей такую роскошь, такие возможности, о каких она даже помыслить не могла, живя в Ноксвилле. Это напомнило ей о вчерашних словах мужа, что без него она бы пропала. Слышать такое было больно, но и отрицать смысла не имело. Всем хорошим, что с ней когда-либо происходило, Мэдди, конечно, была обязана Джеку.

      Перед уходом он позвонил своему пилоту и велел ему ждать Мадлен к десяти часам и за это время получить разрешение на посадку в аэропорту Ла-Гуардиа и на возвращение этим же вечером в Вашингтон.

      – Наслаждайся! – улыбаясь, напутствовал ее Джек перед уходом. Она поблагодарила его, в который раз думая о том, что идет ему на мелкие уступки, а взамен получает неизмеримо больше. Да, ее раздражение в этом случае выглядело неоправданным.

      Она приехала в аэропорт в 10.15, одетая в белый льняной брючный костюм, с аккуратно уложенными

2

Музей на Мэдисон-авеню, одно из крупнейших собраний современного американского искусства.