Люди и вещи. Клинк Надежда

прожила целую жизнь за какие-то полчаса. Иванушку не нашла, превратилась в старушку и умерла.

      А потом снова оказалась перед камнем. Поняла, что от неё ждут исполнения второго варианта. Поехала направо. Коня у неё не было, но в скачущем времени она потеряла свою тележку: та просто выбросила пассажирку в стог сена и умчалась восвояси. Василиса очнулась вновь у камня. Пешая. Ивана она не нашла. Вздохнув поглубже, Василиса поправила автомат, патронташ и отправилась по прямой дороге.

      Время-то опять полетело, как ветер. Вскоре Василиса оказалась перед воротами. За высоким забором она увидела свою тележку и Ивана, который спал рядом на куче сена. Василиса постучала в калитку, обнаруженную рядом с воротами. Калитка открылась, девушка вошла, разбудила Ивана, а он её не узнал. Пришлось знакомиться снова. Но хэппи энд всё же получился.

      Ведьма

      Ведьма устала! Можно было сказать «смертельно устала», но это было бы неправдой, ибо ей надоело жить, а смерть всё не приходила. Последние несколько лет старушка жила в ожидании и всё больше убеждалась, что бессмертна.

      Как так-то? Аглая была обычной советской девочкой: октябрёнок, пионерка, комсомолка (студентка, отличница). Единственное отличие от всех прочих: её бабушка была колдунья. Но об этом не знал никто, включая саму Аглаю. Бабуля шифровалась не хуже шпиона. Она провела инициацию внучки, когда малышке исполнилось пять лет. Аглая надолго забыла об этом событии (возможно, бабка постаралась), но однажды память услужливо преподнесла ей всё забытое. Ровно через семьдесят пять лет, день в день. Как будто в голове Аглаи включился проектор, и она увидела всё в деталях.

      Это произошло рано утром на лесной поляне. Лучи летнего солнца робко пробивались через густую листву стоящих вокруг поляны деревьев. В центре поляны располагался большой шатёр или юрта. Когда девочка с бабушкой шли к шатру, у малышки сильно застучало сердце, началась паническая атака.

      – Бабуля, я умру?– спросила девочка, чем повергла в шок старушку, которая даже не предполагала, что пятилетний ребёнок может рассуждать о смерти.

      – Нет-нет, деточка! Ты. Никогда. Не умрёшь!– уверенно произнесла бабушка, немедленно успокоив ребёнка.

      Они зашли в шатёр. Бабуля надела маску и какие-то странные одеяния. Уложила внучку на лежанку из осиновых веток, взяла в руки бубен и начала стучать, протяжно, нараспев, произнося непонятные слова. Аглая уснула. Сквозь сон она слышала голоса. Много голосов.

      Проснулась девочка от голода. В шатре она была одна. Возле лежанки на рушнике обнаружился стакан молока и лепёшка. Аглая всё с большим удовольствием слопала и вышла из шатра. Был вечер, потому что солнце светило с другой стороны и было похоже, что оно скоро спрячется за горизонт. Аглая начала плакать и громко звать бабушку, потому что девочке стало страшно. Бабуля появилась как из-под земли, обняла, вытерла внучке слёзки, и они отправились домой, в бабушкину деревню, где девочка проводила каждое лето с самого рождения.

      Лесное