Миллионы не моего отца. Екатерина Басманова

Анны на тему, есть же целый цикл…, – начала было Лиза.

      – Боюсь представить, что на остальных, – перебил Вадим.

      – Собственно, это диптих, – сказала девушка с розовой прядью, указывая на полотно. – Второе полотно представляет собой точную копию первого с одной лишь разницей – на нем должны быть оставлены следы от картечи. Но пока не придумала, где достать ружье, чтобы проделать все это.

      – У моего отца должно быть ружье – в загородном доме, так что решаемо, – пообещала Лиза.

      – Постой, так Анна Курт – это ты?! – воскликнул Вадим.

      – Анна Короткова, если быть точной, – по-мужски резко протянула маленькую, с лакированными черными коготками руку девушка с янтарными глазами на смугловатом оливковом лице.

      – А почему Курт? – спросил Вадим, аккуратно пожимая протянутую руку.

      – Так короче.

      * * *

      Анна написала ему спустя несколько минут после того, как он добавил ее в друзья в фейсбуке:

      – Ты ведь компьютерщик? Я сейчас в магазине: какой ноут лучше выбрать…?

      Вадим мало знал о названных моделях компьютеров, но без совета он девушку не оставил.

      – Синие или карминовые лаковые? – это был уже вопрос о туфлях через пару часов.

      – Ты же художница – тебе лучше знать, – написал Вадим, который даже не знал слова «карминовый».

      – Я художница, у которой есть деньги только на одну пару туфель, – и грустный смайл.

      Анна была из тех людей, которые входят в комнату без стука, причем нередко через окно. Мировая девчонка, в отличие от Лизы, о которой порой складывалось впечатление, что она воспитывалась в Букингемском дворце. Лиза окружила себя паутиной тонкого, едва заметного политеса, которую другой человек обнаруживал, лишь вконец запутавшись и по неловкости разбив фарфоровую чашку.

      Как и Вадим, Анна вела красочный инстаграм, и оба они самозабвенно лайкали друг друга. Анне просто было не жалко, а Вадиму – у него нашелся личный интерес. Столкнувшись с Анной, выхватывая в ленте картинки ее спонтанной, нестесненной радости, Вадим вновь оценил подзабытые прелести женского оптимизма.

      Анна была веселой, а Лиза нет. Лиза была ироничной порой до колючести. С Лизой было не расслабиться, а с Анной можно было отдыхать.

      Анна не была домоседкой: ее перемещения по городу легко отслеживались по постам в социальных сетях: «Приезжайте, я в Китайском Летчике и здесь все!», «Сегодня вечером можете найти меня на Винзаводе», «Четвертый час играем в настолки в Циферблате на Тверской».

      Пару раз Вадим поддавался слабости и приезжал. И находил Анну, близкую и недоступную под чужими взглядами.

      Чего он хотел? Нет, он хотел не Анны – ему хотелось свободы, которую она воплощала. Вольная птичка без кольца на лапке. Она была для Вадима кем-то из прежней жизни, приятной и необязательной, с ней его не связывал договор.

      Вадим вполне отдавал себе отчет, что его брак был сделкой, – и не с Лизой, а с ее отцом. Не то чтобы Вадим не испытывал чувств к жене, но свою свободу он продал за деньги и без них вряд ли бы ее Лизе подарил.