Пусть духи спят. Андрей Хорошавин

худощавой фигуре. Ворот белоснежной сорочки расстёгнут. На ногах лёгкие летние туфли белого цвета. Из нагрудного кармашка пиджака сиял белизной край носового платка. Тонкими, без единого намёка на загар, узловатыми пальцами он удерживал небольшой, коричневый кожи, чемоданчик-дипломат. Его округлое и такое же бледное, как и руки, лицо, снизу обрамляла аккуратная шведская бородка. Острый нос, карие, сверкающие из-под дымчатых стёкол очков в позолоченной оправе, глазки, лучились уверенностью и умом. Эти глазки постоянно метались с одного предмета на другой. И если бы не роскошные прямые до плеч волосы, Шкуранский походил бы на хищного осторожного и проворного зверька – соболя.

      Вошёл он стремительно и, не доходя до отгородки, за которой сидела Ольга Макаровна, замер в живописной позе, как артист, вышедший на сцену и ожидающий аплодисментов.

      – Здравствуйте, здравствуйте дорогая Ольга Макаровна. – Он элегантно приблизился и принялся целовать раскрасневшейся Ольге Макаровне руки. – Вечность, вечность не был здесь, в этом храме, в этом хранилище знаний.

      – Наверное, всё работаете? – Простонала Ольга Макаровна.

      – Ах, работа, работа. Совсем, совсем не выбираюсь. Но… – Он поднял указательный палец. – … покой нам противопоказан. Кто же, кто же, как не мы.

      – Ах, как вы правы, Григорий Авксентьевич. – Вторила ему Ольга Макаровна.

      – Полное, полное погружение. Вот. – Шкуранский, наконец, заметил Максима. – Вот, если бы не наши замечательные, замечательные молодые люди, здравствуй Максим, – он энергично потряс руку Максима и вернулся к отгородке, – что бы мы делали. И вы представляете, как это символично, что именно он, Максим, нашёл утерянную книгу. Мы, старики утеряли её, но именно, именно молодёжь, не равнодушная к истории Родины, отыскала и вернула благодарным читателям. Поздравляю, поздравляю вас, молодой человек. Кстати, Максим. – Он вновь повернулся к Максиму. – Почему вы не на каникулах?

      – Я остался. Родители в партии.

      – Вот как? Тогда, заходите, заходите ко мне. Выпьем кофе, побеседуем о будущем «Общества», о книгах.

      Максим пообещал обязательно зайти и вернулся к работе. Потом Шкуранский запросил книгу Кадышева, убедился, что до него её действительно никто не брал, аккуратно уложил в чемоданчик, ещё раз пригласил Максима заходить к нему в гости и покинул библиотеку так же стремительно, как и вошёл.

      – Ах, – воскликнула Ольга Макаровна. – Какой интеллигентный человек. Мне иногда кажется, что он из другой эпохи. В наше время – и такие манеры.

      Максим ничего не ответил. Он с удвоенной скоростью водил щёткой пылесоса по обрезам книг. Приходилось навёрстывать те три часа, которые он провёл за дешифровкой.

      Для посетителей библиотека закрывалась в двадцать ноль-ноль, но что бы закончить работу пришлось задержаться. Вечно недовольная сторожиха кое-как спровадила его, только через полтора часа после официального