Грань. Олег Артюхов

на лету.

      Пока мы резвились, «старики» демонстративно занимались своими делами. Син старательно осматривал оружие, что-то ворча под нос. Акти, с усмешкой глядя на нашу возню, поднял огромный камень и проделал с ним несколько силовых упражнений. А Рахур с Нигиром, не обращая на нас внимания, неторопливо собирали наше немудрящее имущество и готовили завтрак.

      Наскоро перекусив, мы набрали во фляги свежей воды и перед тем, как отправиться дальше, немного задержались, чтобы уточнить порядок движения с учётом угрозы нападения. Все согласились, что нависающие карнизы и скальные выступы, темнеющие глубокие промоины и расщелины, во всех смыслах подходят для засады, а посему решили держать уши востро даже на внешне безопасных участках. Сагни, Рахур и Син взяли под наблюдение правый склон, Нигир, Гирсу и Акти – левый, а идущий впереди Лихур и так вертел головой на 360 градусов.

      Ущелье слегка изгибалось, повторяя речное русло, и каждым последующий поворот открывал взору удивительные виды источенных водой каменных пород. Эрозия придала каньону причудливые и живописные очертания, и я не смог удержаться, чтобы не сделать несколько снимков.

      То и дело на пути попадались наносы плавника, иногда настоящие завалы из вырванных с корнем стволов, веток и лесного мусора. Ноги проваливались в сыпучей гальке, и постоянно спотыкались о валуны и вросшие коряги. Каждый шаг давался с трудом, но спасительная речная прохлада того стоила, и к вечеру мы отмахали два десятка километров. Когда заходящее солнце окрасило края ущелья в оранжевые оттенки, а внизу разлился полумрак, мы остановились на ночёвку.

      Ходьба по галечнику утомляет невероятно, но я чувствовал заметно меньшую усталость, чем вчера. Наверно, стал привыкать и к местному климату, и к трудностям похода, и, если бы не отсутствие нормальной еды, то наше путешествие счёл бы вполне интересным и познавательным.

      Сражаясь с расстоянием, словно с настырным соперником, мы упрямо шли вперёд, и к концу третьего дня по моим прикидкам преодолели первую сотню вёрст.

      В полном соответствии с картой русло начало плавно отклоняться на юг. Ущелье заметно расширилось, и его стены стали пологими и испятнанными травой и кустами. Шум реки, от которого мы почти оглохли, стал тише, а вид вокруг изменился. За полосой галечника появились куртины травы, и даже небольшие деревья. В середине четвёртого дня ущелье расширилось, превратившись в зелёную долину, шириной с километр. Появилась и настоящая тропическая растительность: железные деревья, ироко, дубовые и ореховые рощицы с густым подлеском из кустарников, фикусов и разных лиан. Обходя заросли, мы двигались по открытым прогалинам, и я не уставал вертеть головой, наблюдая обилие разной летающей, бегающей и ползающей живности. Из-за пестреющей цветами и бабочками весёлой зелени лесных опушек раздавался жизнерадостный гомон птиц, которые то и дело перелетали с ветки на ветку, мелькая ярким оперением.

      Благодушное настроение, навеянное райским видом, обрушилось вдруг и внезапно в три часа пополудни пятого дня п