Что посеешь, то и пожнешь. Александр Бугаев

теологии и медицине, приборостроению и криминалистике, геологии и физике моря, космонавтике и столярному делу. Я когда-то владел приемами самбо и имел первый разряд по стрельбе из пистолета, занимался дайвингом и подводной охотой, считался одним из лучших специалистов в городе по резьбе по дереву. Я свободно владел несколькими европейскими языками и быстрее и точнее любого переводчика переводил специальные технические тексты, имел профессиональные водительские права на все виды наземного и водного транспорта, ходил с альпинистами на Демерджи и мечтал побывать на Эвересте.

      Помимо всего прочего, я когда-то неплохо пел, аккомпанируя себе на шестиструнной гитаре, и даже пытался сам сочинять, а вернее, переделывать популярные песенки. Я регулярно печатался в специальных изданиях, но только несколько раз мои статьи публиковались в открытой печати. Я сам считал себя журналистом и, как каждый журналист, очень надеялся, что когда-нибудь мне встретится настоящий сенсационный материал и я смогу написать полноценную книгу, а не рассказики для стенгазеты.

      И вот теперь казалось, что моя мечта близка к осуществлению. Я умолял судьбу, чтобы контейнеры не просто унесло течением, а чтобы их похитили те, кто хотел скрыть свою деятельность в этом регионе, и чтобы эти осьминоги оказались пусть не разумными существами, но хотя бы представителями нового, совершенно неизвестного науке вида…

      Между тем осьминог не отплывал от иллюминатора. Он внимательно наблюдал за действиями людей. Растригин, видимо, перестал интересовать его. И все чаще осьминог останавливал взгляд на Сергее. Особенно внимательно он следил за ним, когда Сергей включал и выключал приборы или работал джойстиком управления аппаратом. В такие моменты восьминогий гость буквально взрывался всеми оттенками цветовой гаммы и покрывался различными рисунками от зеленого к салатному, желтому, оранжевому, розовому, красному. Он покрывался пятнами, становился полосатым вдоль, потом поперек, потом покрывался рисунками в клеточку, которые плавно переходили в горошек.

      – Жаль, что при этих условиях освещения мы не можем наблюдать всех тончайших оттенков, – сказал Сергей, – а их десятки, может, и сотни. Но свет прожекторов, даже у нашего аппарата, еще далек от совершенства, мы не можем регулировать световую температуру их лучей. А закаленное стекло наших иллюминаторов также не идеально передает внешние цвета. Зато оно имеет большой запас прочности и выдерживает такое давление, при котором обычное стекло превращается в порошок.

      Прочность закаленного стекла мы вскоре оценили по достоинству. Осьминог на некоторое время исчез из поля зрения, а затем вдруг послышались сильные удары по корпусу аппарата. Прежде чем мы опомнились и поняли, в чем дело, в иллюминаторе показалось щупальце осьминога, размахивающее большим камнем. С методичностью и быстротой ручного пулемета камень забарабанил в окошко.

      Сергей потянул ручку джойстика