Африка: возможность осуществиться. Егор Ковальчук

меня измучила сотнями дел, лекций и организационных моментов. Потом знойный и шумный Каир. Утром, перед посадкой на самолёт в Москве я сдал тромбоциты, чтобы увеличить свой бюджет на эту экспедицию. Вечером самолёт, всю ночь после прилёта я собирал велосипеды, пока не стал отключаться на ходу. Меня сменила Любовь, которая подремала до этого два часа. Я поспал тридцать минут после неё.

      Весь день сегодня, пока ехали, смотрел в пустыню и думал о святом Макарии, Антонии Великом и горе Синай. Периодами приходилось бороться со сном, который меня валил с велосипеда, я отрубался на ходу. Самые дерзкие методы борьбы со сном слабо помогали мне оторваться от сонливости: удары по щекам, носу. Вспоминал, как монахи боролись со сном и с другими напастями.

      Наш ковчег – это два велосипеда и два человека: Егор и Любовь. Велосипеды несли нас сквозь пространство и время. Солнце отражалось ожогами на открытых участках кожи, глаза Любы приобретали более светлый и чистый оттенок.

      Нам нужно открыться, довериться дороге, путешествию, Богу и миру, но ещё и друг другу, ведь мы отправились не на прогулку. Мы начали очень непростой, интересный этап жизни. Я осознавал контрастность условий, климата, деятельности и старался, чтобы мы двигались легче, это должно помочь адаптироваться, привыкнуть ко всему и войти в поток инерции. Но, прокрутив сегодня 160 километров, понял, что «втопить» мы любим оба. Обо мне часто говорят: «Он не ест и не пьет, и едет помногу». Так вот, теперь нас двое. Хотели ехать по чуть-чуть по крайней мере первую неделю, но где уж тут удержишься, раз ветер помогал.

      Ветер сегодня был на нашей стороне. Я слушал его в шелесте песка и редких растений, а ночью он шуршал палаткой, даря прохладу и лёгкость. Первый день выдался резко адаптационным. К вечеру, помимо 160 километров, в нашем активе усталости собрались такие факторы, как сильное солнце, высокая температура, общение с местными, информационный поток. Утром едва мог ориентироваться на местности и по направлениям. Тело сложно воспринимало тяжесть велосипеда, нагруженного в формате «всё своё беру с собой». Велосипед очень тяжёлый, и на нём личные вещи, огромный рюкзак с материалами для творческих мастер-классов и подарки, а также медиааппаратура.

      Велосипед летел по этой пустынной глади легко, бесшумно, непринуждённо и спокойно, словно поток ветра. От психологической усталости мозг сложно соображал. Самое интересное, что с неделю до отъезда я то и дело повторял себе и Любе фразы-указания, что нам нужно плавно адаптироваться по такому плану: в первый день заночевать в Каире, погулять, воспринять культуру, в следующие дни плавно проезжать по 50—80 километров, адаптируясь к солнцу, нагрузкам и втягиваясь в ритм километров. Но мы иного порядка и характера, приверженцы резкой адаптации. У неё свои большие плюсы: организм сразу принял большой объём информации, нагрузки и продуктивнее начал работать, процессы включились и оптимизировали деятельность, восстанавливающие функции стремились