Африка: возможность осуществиться. Егор Ковальчук

взять с нас денег. Простые и добрые объяснения с моей стороны не помогли, пришлось материться по-русски и по-английски, после чего у пограничника не осталось к нам вопросов. Нам поставили печати, и вот мы, радостные, устремились быстрее ехать вперед. Уже стемнело и, привыкая к темноте и ночному зрению, угоняемые ветром, мы отправились в бесконечное пространство пустоты.

      Пустыня слилась с небом. Летевшие под силой ветра песчинки, освещаемые нашими фонарями, казались звёздами, а мы – космическими пилотами, которые неслись сквозь всё это волшебное пространство, сквозь звёзды-песчинки. Чёрное бесконечное небо с большой скоростью проносилось через пространство большой вселенной.

      Через час ветер усилился, наступила песчаная буря. Участки дороги вмиг покрылись небольшим слоем песка, и нас стало буквально засыпать им. Я снял футболку, чтобы тело отдохнуло от дневного солнцепёка и охладилось. Ветер усилился до больших скоростей, и наши корабли в этом ночном пространстве понеслись согласно заданному курсу, прямиком на юг.

      Я управлял своим телом, подобно парусу, и ощущал силу ветра, который подхватил меня и толкал вперёд. Колёса издавали звуки, будто пела пустыня, и лишь внимание притуплялось от усталости. Порой жутко было ощущать себя в этом огромном пространстве вселенной, мы летели всё равно что песчинки. Только одна мысль успокаивала: от песчаной бури ещё никто не замерзал.

      В 22:30 мы остановились для туалета и отдыха. Люба уснула у меня на коленях на считаные минуты. Сил, внимания и концентрации хватило до полуночи: её стало выключать буквально на ходу. Ночью слишком много силы тратилось на внимание, хотя физические затраты не такие уж колоссальные. Мы легли спать в пустыне. Я почувствовал доброе и родное её прикосновение, когда лежал на слегка прохладном песке, а песчинки забивали мои волосы, уши и нос. И не было в этом чего-то чужого. Наоборот, я будто сроднился с этой стихией и её элементами.

      В 1:30 с сильным усилением бури мы проснулись и решили проехать ещё вперед. Меня радовало, что утром мы будем благодарить себя за каждый пройденный этой ночью километр. Ведь, несмотря ни на что, ночью нам выгоднее и проще ехать из-за отсутствия жары и меньшего потребления жидкости.

      В 3:00 дом-кубик, что стоял у обочины и служил новым строительным объектом, стал нашим укрытием, до раннего утра мы проспали здесь. Буря усиливалась, жестяные листы с грохотом хлопали на соседней постройке, но нам они даже не мешали, и проспали мы три с половиной часа.

      Пустыня-оборотень – метаморфоза, так могло показаться при первом знакомстве. Днём она беспощадна, испепеляет и подчиняет. Все воды для неё – одна капля. Вся зелень для неё – лишь жалкий оттиск яркости в полноте жёлто-жгучего пространства. Мы не старались её бояться.

      День – это величие пустыни. Она во власти, славе и красоте. Ночью пустыня не спит, но принимает другой облик, совсем иное лицо. Всё скрывается за темнотой, и большая прохлада освежает её пространства. Пустыня не засыпает, а мы стараемся