Гроза Византии. Александр Красницкий

любил?

      – Да, и меня постигло это горе… Оно неизбежно для всех…

      – Но ты говорил, что был счастлив с твоей женой.

      – Ты права… Мать твоего отца дала мне счастье, какое только возможно на земле, но это-то счастье и было вместе с тем горем…

      – Я не понимаю тебя!

      – Поймешь сейчас: я боялся потерять это счастье и мучился, а когда потерял мою жену, то, вот, прошло уже тому много лет, я не знаю счастья, а терплю только одни муки…

      – Она умерла?

      – Да, с тоски по свободе и с горя, что жена ее сына убила себя сама… я до сих пор вижу страшную рану на ее горле…

      – Убила? Зачем?

      – Ты хочешь знать, дитя? Так я скажу. Она любила нас и решилась скорее умереть, чем расстаться с нами… Хочешь я расскажу тебе все… теперь ты выросла и должна знать, как ты попала сюда… Мне уже не долго жить на свете, и я должен, наконец, рассказать тебе все… Ты будешь слушать?

      – Да, дед… Ты много раз обещал мне поведать это, но как я тебя ни просила, ты никогда не был со мной откровенен… отчего это?

      – Не приходило время еще?

      – А теперь пришло?

      Старик задумался.

      – Не знаю, что и сказать тебе, как ответить на этот вопрос… Чувствую, что оно не пришло – это время, но тут же чувствую, как какие-то мрачные предчувствия так, вот, и одолевают меня… Откуда это? Почему? Не знаю сам, но чувствую…

      – Что же ты чувствуешь, Лука?

      – Многое, ох, многое, дитя.

      – Тобой недоволен курополат…

      – Нет, этого нет!.. А, вот, чувствую я, что жить мне недолго, ох, недолго остается.

      Ирина вскочила и с трепетным страхом смотрела на старика.

      – Дед, дед! Что ты говоришь! Опомнись, – лепетала она.

      – Что, дитя, чего ты так испугалась?..

      – Ты сказал про смерть и так сказал, что и я поверила… ты сказал это совсем по особенному, в твоих словах была страшная уверенность…

      – Что делать?.. Этот конец неизбежен для всех живущих…

      – А как же я?..

      – За тебя-то мне и страшно!.. Да, за тебя… Ты – последнее звено, приковывающее меня к жизни… самое последнее… Ради тебя только и живу я… Что я такое? Одинокий, жалкий, затерявшийся среди чужих старик… все равно, как дерево, вырванное с корнем налетевшим вихрем и перенесенное на чужую почву… вот я… Привился, прозябаю, зачем? К чему?.. Только, вот, ты, ты – мой побег молодой, молодая лоза, вот, и жалко мне тебя…

      – Лука, дед, старый дед, ты не умирай, ты послушайся меня, не умирай, – с громким воплем кинулась к нему на грудь Ирина.

      – Да я и не думаю умирать.

      – А сам сказал…

      – Сказал только, что тоска меня смертная гложет, может быть, я еще и ошибаюсь… Может быть, все это пустяки из пустяков – так, плохо спалось, а вот, все-таки хочу я тебе рассказать про прошлое, и узнай на всякий случай…

      – Лучше не говори, Лука.

      – Отчего же, дитя?

      – Ты так напугал меня… вот, я и не хочу слушать…

      – Полно, успокойся, ну, не плачь-же, прошу тебя, не плачь.

      – Я не буду слушать, ты собираешься умирать, вот, и хочешь мне рассказывать