Быть женщиной из писем. Мария Бережная

паек: две банки консервы, сухари, яичный порошок, соль, спички, склянку керосина и мыло! Два бруска настоящего мыла. Большой примерно с пол ладони хозяйственного и маленький, легкий, пахнущий фиалками и апельсином – туалетный. Я весь день боролась с собой, чтобы не достать и не прижать его к носу. Сегодня утром прочитала, как Максим ходил в купальни. Ну зачем он перед этим пошел в эти ужасные пещеры! И ведь не докричишься, не скажешь, не ходи! Развернула мыло и положила его в карман халата, чтобы отбить рабочие запахи. Именно сейчас поймала себя на том, что стала сильно чувствовать все тяжелые запахи. Вообще все. Проснулась утром и обнаружила, что весь город пахнет. Он пахнет головокружительно, травой, дождем, гарью, вчера пришла домой и прижалась носом к обоям. Оказалось, что они до сих пор тонко тонко пахнут фиалками. Подушка пахнет пылью, кровать – железом. Книги пахнут детством. Главное не забыть…»

      – Вот о чем была первая половина письма! – Соня так возмутилась, но потом посмотрела на мыло и рассмеялась, – ну ладно мы знаем, что все хорошо закончилось, и из пещер он вышел. Но что там было?

      Ольга развела руками, – во всяком случае, мы можем порадоваться очередному совпадению, но труп у Виолетты уже третий.

      Пока они обсуждали письма, пока сделали какие-то домашние дела, ответили на все сообщения и неожиданно наступил вечер.

      Ольга мыла посуду, а Соня пыталась сосредоточиться на очередном заказе в комнате.

      Женщина посмотрела на пачку бумаги, которая лежала на столе. И карандаш. Вытерла руки. Подумала немного.

      Нет. Она никогда не была склонна к эпистолярному жанру, и точно не будет писать письмо.

      Или все-таки написать? У Ольги было много всего за спиной, о чем бы она могла рассказать. О грузах, которые они перевозили. О капитане, который оказался невероятно интересным и хоть он никогда ни разу не говорил ей о своих чувствах, он отлично умел сказать «люблю» сотней других способов. В заботе, в продуманности ее быта на корабле. Даже в планах и картах экспедиций и составленных маршрутов. Это был немного старомодный, но очень теплый способ ухаживать и Ольга часто ловила себя на мысли о том, что, может быть, ради Старика она и отправлялась в эти рейсы, хотя уже давно накопила достаточно денег, чтобы не работать.

      Ольга всегда была очень расчетливой и умела думать трезво. С раннего детства она любила цифры и буквы больше, чем людей и стала бы гораздо лучшим бухгалтером, чем Соня, наверное. И тогда, на корабле она сразу объяснила Старику, что не примелет измены. Как оказалось, он тоже. Но душевное тепло, нужно каждому. И именно его они и дарили друг другу.

      – Но ведь вся моя родня вела дневники. Почему бы и нет, – сказала сама себе Ольга.

      Виолетта 1946. Калининград

      «Все думаю о Максиме. В своем письме он ищет способ, как передать документы, которые хранил еще со времен войны. А я так мало знаю про ту войну, но думаю, что это шпионские документы. У нас так все сейчас. Ищут шпионов. Вот мне рассказали Зина, наша санитарка, как поймали шпиона в больнице. Так и хочется поделиться с моим