Ода человечным. Алёна Пимкина

загаром, как у них всех здесь, но оно и понятно – за последние дни ничего кроме каши он не видел. Да и не Олежина эта каша была, чтобы на завтрак, обед и ужин ею питаться, на всю роту он один такой был, чтобы даже самые разборчивые его гречку за обе щеки наворачивали.

      – Куда зарывать собрался? Тут только камень и песок. Родной чернозём дома остался.

      – Куда-нибудь.

      – Ага, и пулю вдобавок словить. Что ж тебя медики такого дурного проворонили.

      Вместо ответа пацан пожал плечами, но Вадиму и этого не нужно было. Осмотревшись, он походил по углам и, отыскав небольшой валун, кивнул подошедшему Олегу на край площадки перед скалами.

      – Давай там под камушек спрячем, чем не памятник?

      – А чего не в пещере?

      – Туда каждый второй ссать ходит. Шнырь, иди сюда, глянь, как покрасивше поставить.

      «Шнырь» резво подскочил на ноги и послушно прошел за Вадимом, едва выглядывая из-за его плеча – вдвоём они составляли комичную картину карикатурной разницы в габаритах, хотя настроение, витающее в воздухе, на радостный лад не располагало. Отыскав укромное место под скошенным, как крыша нависающим, краем «стены», они собрали немного песка и, спрятав в нем жетон, накрыли сверху камнем.