Дом обнаженных страстей. Владимир Колычев

Тимофей. – Или нет?.. Дождь хлестал, непонятно…

      – Не сам же он ушел?

      – Родик? А вдруг сам!

      – Ну да, брассом, на спине.

      – Почему брассом?

      – А потому что в реку!

      – Спрыгнул?

      – Скинули!

      – Кто скинул?

      – А кто там у тебя в бане прятался? – спросил Тимофей.

      – В бане?.. А пойдем глянем!

      Баня, как положено, находилась у самой реки, но в пределах огороженного участка, в самом конце огорода. От калитки к бревенчатому пятистенку вела гравийно-песчаная тропинка, в начале пути идти пришлось чуть ли не по колено в воде, потом начался резкий подъем. К бане Тимофей подходил посуху. Дверь не закрыта, в предбаннике ничего необычного, если не считать следов от мокрых ног. Кто-то совсем недавно ходил по полу в промокшей обуви. Также было мокро и от воды, которая стекала с одежды неизвестного.

      – Кто у нас в бане сегодня был? – спросил Тимофей, рассматривая следы.

      – Кто-то был, – кивнул Паша.

      – Совсем недавно, час назад, может, чуть позже, – предположил Тимофей.

      Больше часа – это он, похоже, загнул. Минут сорок, не больше. Впрочем, сыро сейчас, холодно, следы от мокрых ног сохнут долго. И с одежды щедро капало, натекло немало, сохнуть и сохнуть.

      – Да все за столом были, никто никуда не выходил, – в раздумье проговорил Паша.

      – Не все за столом были, Лера в своей комнате находилась, – сказал Женя. – Могла спуститься, выйти из дома.

      – И в баню? – усмехнулся Тимофей, осматривая следы. – У нее максимум тридцать восьмой, а тут лапоть сорок третьего – сорок четвертого размера.

      – И что этот лапоть здесь делал? – спросил Паша.

      – От дождя прятался. Ты же баню на ключ не запираешь? – осматривая предбанник, спросил Тимофей.

      Баня немаленькая, из толстых бревен, на ленточном фундаменте, но простая. Предбанник и парилка просторные, но больше никаких других помещений. Даже кладовка, и та в предбаннике – дрова в ней, веники на проволоке развешаны. Здесь же и раздевалка, и трапезная – стол стоит, самовар на нем, миска с крошками на дне, кружка, ложки, сахарница.

      Тимофей потрогал самовар – холодный, но это неудивительно. Его ведь растапливать надо, дым будет, из дома могут увидеть. Он открыл крышку – пустой самовар, воды не попьешь. И кружка сухая как снаружи, так и изнутри. Но чутье подсказывало, что за столом кто-то сидел. И даже что-то ел. Крошки не только в миске, но и на столе.

      – Что тут у вас в миске было? – обращаясь к Паше, спросил Тимофей.

      – Сухари.

      – Самовар, миска, кружка… – в раздумье перечислил Тимофей.

      – Две кружки! – мотнул головой Паша.

      – Одна.

      – Две было.

      Паша взял кружку, понюхал.

      – Пивом пахнет… – сказал он. – Это я позавчера выпил, тоска накатила… Две кружки было.

      – Вторая чистая?

      – Ну как чистая…

      – Пиво из нее пили?

      – Да нет.

      – А вода есть?

      – В баке есть вода… Если не слили.

      Вода