Злой маскарад. Lola Honey

каникул.

      Никаких знакомств.

      Никакого секса.

      Затем, вчера, позвонила моя мать и решила, что мне нужно сменить докторскую степень на библейские исследования, или она больше не будет платить.

      Просто так.

      Я посвятила свою академическую карьеру изучению человеческой сексуальности, получая почести, премии и стипендии.

      И вчера днем моя мать отправилась в свой загородный клуб, зависла в баре со своими приятелями по гольфу и рассказала им, что я изучал.

      По-видимому, некоторые смеялись.

      Другие шутили.

      Несмотря на это, она утонула в смущении.

      Я вспомнил тот вчерашний изматывающий телефонный разговор.

      “Нова, это было бы более уважительно —”

      “Мама, то, что я сейчас делаю, достойно уважения”—

      “Изучаешь секс? После твоего брата?”

      “Мама, не говори так —”

      “Изучение Библии также преподается в Университете Парадиз-Сити. Просто пойдите в офис и все измените”.

      “Я не могу просто так переключиться. У каждой докторской программы есть процесс подачи заявок —”

      “Ты впустую тратишь свою жизнь, и я этого не допущу. Джанин даже не знала, что делать с этим доктором философии”.

      “Хорошо, скажи Джанин, чтобы она позвонила мне, чтобы я мог объяснить —”

      “И смущаться еще больше? Нет.”

      “Мама, после программы я смогу помогать людям, которые борются с сексуальной дисфункцией или проблемами, связанными с сексуальной ориентацией —”

      “О Боже. Геи?”

      Я вздохнула. “Я также могла бы быть сторонницей продвижения политики, поддерживающей сексуальное здоровье и благополучие женщин”.

      “Патрисия говорит, что ты, по сути, изучаешь оргазмы на мои деньги. Я был до смешного смущен”.

      “Мама, я не могу просто сменить докторскую из—за того, что твои друзья смеялись над тобой …”

      “Ты можешь, когда это мои деньги —”

      “На самом деле это фонд образования, который папа учредил для меня —”

      “Его воля сделала меня попечителем —”

      “Мама, мне двадцать пять лет. Я сделал все и даже больше, чтобы показать тебе, что я несу ответственность —”

      “Это вызывает у меня беспокойство. Теперь я не смогу пойти на вечерний прием в черном галстуке”.

      “Мне жаль”.

      “Не извиняйся. Исправь это. Я ожидаю, что ты все изменишь к следующей неделе и пришлешь мне любую документацию ”.

      Конечно, я ничего не изменил.

      Я бы ни за что не стал.

      Исследование сексуальности было моей жизнью.

      Такие люди, как мой брат, боролись с самой этой концепцией.

      Я бы не отступил от цели своей жизни.

      Не для моей матери.

      Не для всех.

      У профессора Брауна могут быть некоторые решения.

      Машина въехала на юг Парадайз-Сити и заскользила по тихим, обсаженным деревьями