Паноптикум. Книга первая. Крах. Александр Гракх

комитете при Сенате, после того как Алан пройдет полугодичный период реабилитации. Тиберий намекнул Филипсу – ему нужны будут «свои люди» в комитете, чтобы иметь представление о настроениях, царящих в армейской среде. Император Тиберий был выходцем из академических кругов и на тот момент проводил в жизнь непопулярные у военных реформы…

      Но вернемся к Филипсу. Вернее, к воспоминаниям его матери Шарлотты, которая безучастно наблюдала за тем, как художник Делакруа рисует её безумного сына. Первый сигнал, что с Аланом что-то не так, она получила спустя неделю, когда тот вернулся из плена…

      Ранним утром, выйдя из загородного особняка, расположенного у озера, она увидела Алана, копающегося на берегу.

      – Привет! Чем занимаешься? – спросила тогда Шарлотта, когда подошла к сыну.

      – Делаю систему безопасности, – озабоченно произнес Алан, пытаясь скрутить несколько проводов.

      – Алан, но…

      – Мама, мы не можем знать точно, что там обитает, – резко перебив Шарлотту, Алан посмотрел в сторону озера.

      Сердце матери учащенно заколотилось, а в голове появились неприятные мысли. Пытаясь себя успокоить, Шарлотта осторожно произнесла:

      – Дорогой, это озеро безопасно. Мы с твоим отцом всегда думаем о безопасности в первую очередь…

      Алан замотал головой и резко встал в полный рост, отчего Шарлотта даже сделала шаг назад.

      – Мама, те парни из моего отряда тоже думали, что они в безопасности. Когда краснобокие зубатки придут сюда, останется только отстреливаться. Кстати, в доме есть оружие? – внезапно спросил Алан с таким видом, как будто что-то вспомнил.

      – Не знаю, может, наверху у отца есть пневморужьё – он иногда стреляет чешуйчатых воронцов…

      – Мама, что ты говоришь? – закричал Алан в бешенстве. – Ты говоришь о безопасности, а у нас в доме нет даже ни одного порядочного ствола? Что это вообще за блядство?

      От таких слов сына Шарлотта оцепенела. Она не вынесет армейского жаргона в своём доме, но, глядя в вопрошающие и одновременно бешеные глаза своего сына, решила не высказываться по этому поводу.

      Дальше всё пошло только хуже. На следующий день Алан привёз откуда-то два ящика стрелкового оружия. Когда Шарлотта зашла в свою комнату, она увидела заботливо уложенную пару дамских пистолетов на своей подушке. «Он действительно рехнулся после плена, – с болью подумала Шарлотта. – Обязательно нужно будет показать его доктору Грэму».

      Когда доктор Грэм впервые увидел Алана, тот ходил по комнате и что-то искал. Заглянув под половик, проведя рукой под подоконником, он подошел к доктору Грэму и указал на то, что находиться здесь небезопасно.

      «Синдром войны», – констатировал доктор Грэм, когда покидал особняк Филипсов после обильного ужина. – Лечение, которое предлагает страховка ветерана – не эффективна.

      Глаза Шарлотты, услышавшей вердикт доктора,