Русская Арктика 2050 (сборник). Александр Тюрин

расчетам нагонял «туристов». В какой-то момент Прохор завертел головой:

      – Слышите? – Он хлопнул шофера по плечу. – Глуши мотор!.. Ась? Вот теперь? Слышите?

      Снова раздался звук – будто колотили молоточком по горизонту, часто-часто.

      – Ей-богу, пулемет!.. «Браунинг», что ли? Плотно кладет, собака!..

      Несколько секунд экипаж прислушивался. Затем Прохор скомандовал шоферу:

      – Давай вперед, очень осторожно! Будто на пальчиках ступаешь!

      Стрельба стала намного отчетливее. Теперь стреляли редко, по отдельным целям.

      – Дальше только пешком. – Прохор проверил ракетницу и обратился к шоферу: – Увидишь в небе сигнал – гони прочь, нас не дожидайся. Собранные материалы должны быть доставлены на борт.

      Михаил Васильевич повернул дверную ручку и толкнул, сбивая налипший снег.

      – Куда?! – Прохор вынул из бардачка пакет с маскхалатами. – Без них снаружи – ни шагу!

      – А оружие? – подал голос отставной сановник.

      – Против пулемета мы – букашки. Лучше нам избежать боестолкновения.

      Впрочем, Прохор прихватил с собой автомат из кодового сейфа, вделанного в борт.

      В снегоступах Прохор и Михаил Васильевич совершили небольшой марш-бросок. Вскарабкались на бугор из напиравших друг на друга льдин и залегли, обозревая раскинувшуюся впереди ледяную равнину.

      Они застали только груду разорванных крупнокалиберными пулями тел возле сужающейся во льдах трещины.

      Прохор посмотрел в бинокль, что-то пробормотал неразборчиво и передал его Михаилу Васильевичу. Тот приложил прибор к глазам и увидел корму удаляющегося ледокола, на которой значилось название: «Imbrie». Рядом был тот же символ, который часто встречался на снаряжении экспедиции: проекция каркаса глобуса из желтых параллелей и меридианов. И надпись желтыми буквами: «Hereditas corp.».

      – Своих добили, ироды, – констатировал Прохор. – Не пожалели людоедиков. Баста!.. Кончена история. Возвращаемся!

      В санчасти ледокола «Ямал» судовой врач продолжал освидетельствование тела американца. Что-то не давало поставить точку в отчете: невыразимая особенность, трудноуловимое несоответствие известных признаков переохлаждения. Доктор захватил в холодильную камеру стакан кофе, но отвлекся и, чтобы потом не пить остывшее, завернул его в куртку американца. Однако напиток выстудился, будто и не было импровизированного термоса. Доктор решил провести эксперимент: сбросил свой пуховик и облачился в одежду покойника. Куртка практически не удерживала тепло человеческого тела. Это было все равно что стоять голым на морозе. Белье и поддевка в незначительном количестве сберегали тепло, отчего переохлаждение делалось незаметным. Гадкая, издевательская смерть тихонько подкрадывалась к обладателю куртки. Доктор отправился с докладом к капитану, тот самолично провел еще один эксперимент, с добровольцем из числа офицеров.

      Открытие